Назавтра, покидая Магнитогорск, на календаре он увидел уже цифру 226. Она была видна отовсюду и вдохновляла, пугала и заставляла отдавать все силы многих тысяч людей, самоотверженно строивших самый крупный в Европе металлургический гигант.

Этой надписи, врезавшейся в память Званцева, предстояло сыграть в его жизни немалую роль.

До Челябинска он добирался в двухместном самолете и ощутил скорость полета, высовывая незащищенную голову из кабины, когда ветер готов был с корнем вырвать его буйные волосы. А из Челябинска в Москву Званцев и еще пятеро пассажиров летели на АНТе. Но этот перелет оказался не столь приятным.

Около Чебоксар самолет неожиданно стал резко снижаться. В иллюминаторе Званцев увидел широкую Волгу и песчаный островок посередине. Вынужденная посадка? Но самолет перелетел отмель и, быстро теряя высоту, приближался к берегу, поросшему деревьями. Раздался треск, от сильного толчка все попадали на пол. Зацепившись за землю, хвост самолета оторвался, а фюзеляж, повисев некоторое время на крыльях, застрявших в кронах спружинивших яблонь, сполз на дно оврага. Потирая ушибы и ссадины, еще не веря в чудесное спасение, все шестеро пассажиров с трудом выбрались через заклинившую дверь наружу. Их радость не могла улучшить удрученное состояние экипажа, тоже отделавшегося лишь синяками и ушибами. Летчиков ожидало заключение аварийной комиссии и неизбежный суд. Оставшись около изуродованной кабины дожидаться решения своей судьбы, экипаж отправил счастливых пассажиров добираться до Чебоксар пешком. Председатель ближнего сельсовета не разделил радости пассажиров и, узнав, что никто из них не говорит по-чувашски, в помощи отказал. Но на дороге нашлись попутные подводы, и чуваши охотно подвезли путников.

В Москву Званцев, наконец, добрался, но уже на поезде. Он отыскал Чанышева в гостинице, и вместе они отправились в Наркомтяжпром на площади Ногина, прежней Варварке, огромное здание, соединенное висячим коридором с соседним таким же.

Там после заседания, где они в ходе трехчасового обсуждения все же защитили свой проект, Чанышев, посвященный в замысел Званцева, отпустил его блуждать по наркоматовским коридорам с чемоданчиком в руке, где лежала заветная секретная модель будущей электропушки.

Он наивно разыскивал Главное управление военными заводами, чтобы предложить свое изобретение. Но кого спросить, где среди бесчисленных комнат находится начальник этого управления?

На дверях висели таблички с незнакомыми фамилиями. Но одна была хорошо знакома — «Бухарин Н. И. Замнаркома».

Около дверей в эту комнату стоял невысокий человек с бородкой, одетый в полувоенную форму, в сапогах.

Званцеву показалось, что у него приятное лицо, да и стоит он около дверей самого Бухарина, «любимца партии», как еще со школьной скамьи знал молодой главный механик.

— Простите, товарищ, — обратился он к незнакомцу. — Не скажете ли вы, где мне найти Главное управление военными заводами?

Стоявший у дверей замнаркома человек удивленно посмотрел на Званцева:

— А зачем вам нужно это управление, молодой человек.

— Я — изобретатель, — вырвалось у Званцева. — И хотел бы отдать свое изобретение нашей стране.

— Похвально, но наивно, дорогой изобретатель. На шпиона вы не походите, молоды еще. Так что же вы изобрели?

— Простите, товарищ, но это секретно.

— Ах вот как! — сказал с улыбкой человек с бородкой.

К нему подошел высокий, грузный человек и спросил:

— Ну как, Николай Иванович, едем?

У Званцева сердце упало. Николай Иванович! Но ведь так зовут Бухарина!

— Я вас жду, товарищ Пятаков, вышел из кабинета, да вот тут изобретатель один спрашивает, как ему к товарищу Павлуновскому пройти. А что изобрел, не говорит.

— Правильно делает, — заметил Пятаков.

Званцев ужаснулся. С кем он разговаривает? С самими Бухариным и Пятаковым, чью четкую, мелкими буквами, подпись на червонцах хорошо помнил!

— Так направим его в военное управление?

— Разве что дорогу к нему показать. Мне кажется, ему можно довериться, — согласился Пятаков, и Бухарин ясно объяснил Званцеву, как пройти к начальнику нужного ему управления.

Званцев поблагодарил замнаркомов, и они с улыбкой посмотрели ему вслед. Должно быть, забавно он выглядел в коридорах промышленной власти.

В приемной Павлуновского, кабинет которого Званцев теперь уже легко отыскал, сидела строгая секретарша в пенсне, с пучком жидких волос на макушке.

— Мне к товарищу Павлуновскому, — робко произнес Званцев.

— От кого? Кто вас сюда направил?

— Товарищи Бухарин и Пятаков, — ляпнул Званцев, даже не подумав, что его слова будут не так истолкованы, хотя имел в виду, что они ему показали дорогу.

Слова его произвели ошеломляющее действие. Секретарша поспешно вскочила и скрылась за обитой кожей дверью. Через несколько секунд она вышла оттуда и пригласила Званцева войти.

Павлуновский, высокий человек со строгим лицом, тоже в полувоенной форме, поднялся ему навстречу и протянул руку.