— С чем вы, товарищ? — спросил он.

— Я — изобретатель и принес вам модель электрического орудия, способного стрелять через океан.

— Что? — опешил Павлуновский. — Через океан? И вы можете мне это показать?

— Могу только модель, а само орудие нужно еще построить у вас на заводах.

— Это вы правильно распоряжаетесь загрузкой наших предприятий, — не без иронии заметил хозяин кабинета. — Тогда показывайте, с чем явились.

Званцев достал свою неказистую модель, от которой тянулись электрические провода.

— Можно подсоединиться к вашей розетке?

— Я сейчас выключу настольную лампу.

Моделька Званцева была настолько примитивной, что даже не имела ни вилки, ни выключателя. Воткнув два оголенных конца провода в гнезда розетки, он поднес к концу трубки снарядик, который через мгновение, перелетев весь кабинет ударился в стену, отделанную полированным деревом.

Может быть, именно потому, что модель была такой невзрачной, она произвела большое впечатление.

— А ну, давай еще разок, — попросил Павлуновский.

Званцев подобрал отскочивший от стены снарядик и снова выстрелил им. Снарядик опять, перелетев через кабинет, ударился в стену, неподалеку от первой отметины.

— Ты мне всю кабинетную красоту испортишь. Садись и жди, — сказал Павлуновский, беря трубку одного из многочисленных телефонов, стоящих на столе, и произнес только одно слово: — Жду.

Потом, словно не замечая сидевшего в напряжении Званцева, занялся какими-то бумагами, вызвал секретаршу, бросившую на молодого посетителя испытующий взгляд. Она взяла от начальника поданную ей бумагу и, молча кивнув, вышла из кабинета.

Дверь снова открылась, и вошел невысокий человек с лицом кавказского типа, с усами, в кавалерийской шинели до пят.

Званцев ахнул, ему показалось, что это сам Сталин.

Павлуновский поднялся из-за стола и сказал:

— Знакомьтесь. Товарищ Орджоникидзе.

— Серго Орджоникидзе? — пролепетал Званцев.

— Георгий Константинович, — поправил нарком тяжелой промышленности, протягивая Званцеву руку. — Ну, что тут у вас? Рассказывайте.

— Это изобретатель Званцев. Показывает, как с помощью электричества можно через океан стрелять.

— Через океан, говоришь? Это в кого же ты метишь, изобретатель? В заморских империалистов, что ли?

— Через океан — это образно говоря. Можно куда угодно, пользуясь, что скорость подачи импульса электронами равна скорости света.

— Так-так! Давай, показывай заокеанский полет. Так это твоя игрушка? Ну, да «нам с лица воду не пить». Включай.

— Модель уже включена. Я подношу снарядик и… Снарядик, вырванный из руки Званцева, ударился в противоположную стену.

— Ремонт в кабинете придется делать посте таких штучек.

— Тут не только ремонтом пахнет. Дело надо разворачивать, — отозвался Орджоникидзе и обратился к Званцеву: — Кто таков? Откуда?

— Я с Белорецкого металлургического завода. Главный механик.

— Это кто же тебя такого сюда направил?

— Дорогу показали товарищи Бухарин и Пятаков.

— Ты что, в оппозиции, что ли?

— Нет, я беспартийный, я их и коридоре встретил.

— Беспартийный? Комсомолец, значит?

— Нет, в комсомол меня не приняли бы.

— Это почему же?

— Из купеческой семьи я.

— Красин наш, инженер завидный, а ведь непролетарского происхождения. А ты-то как в главные механики попал?

— Да прямо из института. Говорят, специалистов нет. Некого было назначить. Вот я и отдуваюсь.

— Ну и как? Справляешься?

— Не без труда, конечно. Но и Магнитке строиться помогаем.

— Вот за это спасибо. Семья-то у тебя велика ли? Родители где?

— В Омске. Отец заведует протезной мастерской, сам на войне всех пальцев на руках лишился. Мать — учительница.

— Что ж отец-то, протез себе справил?

— Да нет, не собрался.

— А твоя семья, верно, там, на Урале, в отдельном особняке живет?

— Нет, что вы? Две комнаты в общем доме. Жена не выдержала механиковской нагрузки, бобылем оставила.

— Так, — подытожил Орджоникидзе. — Перевести инженера Званцева на завод № 8 в Подлипках. Дать ему пару помощников, электрика и баллистика, лабораторию им выделить, и чтобы Мирзаханов заказы их вне очереди выполнял. Квартиры в строящихся районах молодцам выделить. Родителей к себе заберешь. Негоже одному жить, когда такое дело поднимать будешь. Согласен?