Он рассмеялся:

– Ох-хо-хо, моя дорогая! Я всегда таким был. Вон спроси у Рольфа. Не так ли?

Господин Вира улыбнулся.- Даже боюсь с тобой спорить. Ты не только зануда, но и хороший пакостник.

Волшебник закатился новой волной звонкого смеха.

– Так как насчет привилегий?- не унималась Маша.

– Да нет у тебя ни каких привилегий,- утирая проступившую слезу, ответил Горвин.

– А жаль. Если бы были, я охотнее принимала участие в ваших мероприятиях.

Волшебник лишь развел руками.

– Погодите,- вмешался Марк, сидевший напротив Маши.- Кажется, первый хранитель может быть опасен, не только из-за того, что силы у него больше чем у остальных. Но и потому что у него есть Право Первого Хранителя,- произнес книгочей и поймал на себе совсем не дружелюбный взгляд волшебника.

– Опаньки!- обрадовалась Маша.- С этого места поподробнее. Мало того, что у меня силы больше, так ещё и право перового хранителя есть. И почему я все последней узнаю. Что это за право такое?

После недолгого молчания, оторвав суровый взгляд от рыжеволосого парня, Горвин ответил.- Вообще-то, я не собирался тебе об этом так скоро говорить.

– Это очевидно.

– Но если уж у твоих 'друзей' язык длиннее, чем извилины в мозгу... Использования этого права, действительно может быть опасным. Если применить его неправильно. Магистериум не зря упоминает это в своих книгах.

– Ну, так скажи, в чем оно заключается, что бы я не совершила сей глупости. Не хочешь? Тогда я спрошу у Марка,- резво произнесла Маша и с задором посмотрела на книгочея. Правда, у того, желание что-либо рассказывать значительно поубавилось.

Горвин в очередной раз вздохнул.

– Нет, ну что с ней делать?

– Рассказывай уже,- улыбнулся Феарольф.

– Я конечно же, для начала, предпочел заручиться поддержкой короля и после начать твое посвящение. Но, раз все и так вышло из под контроля.

Повозка наехала на кочку, и сидевших внутри, слегка встряхнуло.

– Право Первого Хранителя, действительно можно назвать твоей привилегией. Их всего два. Это право одной спасенной жизни,- тихо произнес Горвин.
– И право единожды исполненной воли.

– В смысле исполненной воли? Я могу пожелать чего угодно?- Обрадовалась Маша.

– Ни чего угодно,- пояснил волшебник.- Но многого. Если уж ты заявишь о своем намерении уже, никто не в праве не подчиниться твоей воли.

– Да ладно? Что, вот так вот просто. Захотела и мне подчинились?

– Нет, не так просто,- спокойно произнес Горвин, хорошо понимая, что знание о своих возможностях, ещё не дает человеку возможности ими воспользоваться.- Во-первых, это может произойти только после того, как ты объявишь себя хранителем. А во-вторых, все зависит от того насколько ты сильно будешь верить в то, что ты что-то можешь. Какова твоя вера, такова и сила.

Маша недовольно съежилась.

– Тоесть, я не могу просто так захотеть, что бы твоя магия вернулась в мир, и всем было хорошо?

– Нет. Этого не мог даже Алдарин. Он не верил, что в силах осчастливить каждого.

– Вот интересно,- возмутилась внучка волшебника.- Какой смысл тогда от великой силы, если нужно ещё поверить в то, что ей обладаешь? Зачем называть тогда, кого-то избранным и толкать на подвиги?

Все сидевшие в повозке синхронно посмотрели на Горвина.

Волшебник зевнул и лениво подтянулся.

– Вдруг из них кто поверит,- усмехнулся он.- Да так сильно, что сможет изменить мир. Волшебство же, это прежде всего Вера. По настоящему избранным никто, никогда не является. Этот мир, такой же живой, как и мы с вами. Если в его игру отказывается играть один, то обязательно согласится другой. Герои, которые в конце выходят победителями, легко могли бы не согласиться на предложенное им приключение и остаться дома. Правда, мы ничего не знаем об этих ленивцах ибо их жизнь скучна. С тех пор, как миром стал верховодить человек, люди сами для себя стали избирать судьбу.

Маша хитро прищурилась и спросила:

– Любопытно, а если я откажусь от предложенной мне доли? Мир быстренько найдет другого Первого Хранителя?

– Нет.

– А как же?

– Тогда бы твое место уже занимал кто-то другой. Машенька, в мире все так, как должно быть - Волшебник посмотрел в глаза своей внучки.
– Ты не откажешься.

– 'Все предопределенно, но все можно изменить'? Мне показалось, или ты сам себе противоречишь?

– Всегда есть подвох,- резюмировал Горвин и подмигнул девушке.