Шрифт:
— Здорово, Грит! — донеслись до Тинки его слова. Поглаживая себе поясницу, он спросил: — Где ты тренировалась?
Стэн уставился на женщину, которую принял за мать, удивленным и отнюдь не восторженным взглядом.
— Мама... — растерянно прошептал он. Фальшивая Грит Клювель-Тедимайер мчалась, словно старалась установить новый мировой рекорд. Округлый зад колыхался под чересчур длинной юбкой, но Тинка, в виде исключения, не находила это позорным. Она не пыталась преследовать ведьму и из-за этого злилась на себя. Она сидела на месте как приклеенная.
Раздался свист, который обычно издают мальчишки, когда им очень понравится какая-нибудь девочка. Это, в знак комплимента, Фрэнк свистел вслед ведьме Грит.
Это не мама! — чуть не плача сказала Тинка и тут же возненавидела себя еще больше.
Стэн и Фрэнк повернулись к ней и наморщили лбы.
Шутка? А? — выдавил из себя Фрэнк.
Лидофские смотрели то на сидевшую на земле Тинку, то на ее братьев.
Еще ни разу в жизни Тинка не чувствовала себя такой одинокой, брошенной на произвол судьбы.
Госпожа Лидофски с шумом втянула воздух, как если бы надули воздушный шар. Едва не лопнув, она громко выдохнула через нос.
Я больше ничему не удивляюсь! — произнесла она тонкими, как дождевые червяки, губами. — Яблоко от яблони недалеко падает.
Не стоит часто лежать под яблонями. Вам не пойдет на пользу, если яблочко попадет по тыковке, — сказал Стэн с ангельским выражением на лице.
На этот раз оба Лидофские шумно задышали. Тинка, у которой и так было полно хлопот, встала и направилась к своим садовым воротам. Братья кинулись вслед за ней. При этом Фрэнк тряс вытянутой рукой. Хотел ли он ее размять? Или это была судорога?
Тинка оказалась посередине, и Фрэнк по-братски похлопал ее по спине.
Эй, неосестричка, — прошептал он. — Что это случилось с твоей мамой? Вы, наверно, засунули ей за воротник паука-птицееда? — Его смех звучал, как скрип ржавых дверных петель.
Резким движением Тинка сбросила его руку:
Проваливайте отсюда! Вам здесь нечего делать!
Стэн осуждающе покачал головой:
Разве можно быть такой злюкой по отношению к любимым братьям?
Тинка сильно жестикулировала, подыскивая подходящие слова.
Гимнастика полезна для здоровья, — издевался Стэн.
Так как ничего подходящего в голову не пришло, Тинка распахнула садовые ворота и быстро захлопнула их за собой. Демонстрируя, насколько нежелателен визит братьев, она прислонилась к воротам изнутри. К ее удивлению, они не делали никаких попыток последовать за ней. Несмотря на переполох, такое поведение показалось Тинке подозрительным.
— Пока-а-а! — хором прокричали мальчишки и помахали Тинке.
Они потолкались немножко и похрюкали. Тинка знала, что подобным образом они хихикают.
Эти двое что-то придумали. Что-то произошло, чего Тинка не заметила. Только что?
Пока Тинка ломала голову, ноги привели ее к красной входной двери.
Осенний ветер пронесся по саду, срывая с деревьев последние сухие листья. Над Тинкиной головой раздался треск, и девочка с испугом посмотрела наверх. Там обломился сук толщиной с руку. Тинка стояла на месте как вкопанная, наблюдая за ним широко раскрытыми глазами.
Вокруг стихли все звуки, и, как в замедленном кино, сук начал падать вниз.
Раздался резкий, предупреждающий крик, какой может издать только животное. Что-то мягкое прыгнуло ей на грудь, и Тинка сквозь пуловер почувствовала острые когти. От сильного толч-94 ка она попятилась, потеряла равновесие и приземлилась на мягкое место.
Всего лишь на расстоянии вытянутой руки от Тинки с шумом упала ветка. Гравий разлетелся во все стороны. Упади сук ей на голову, Тинка непременно отправилась бы в нокаут.
Деревья в саду теперь выглядели по-другому. После того как Тинка немного успокоилась, она поняла, что изменилось: до сих пор деревья вели себя словно живые, их ветки, как сильные руки, выдворяли нежелательных посетителей за ворота, иногда они поворачивались, чтобы посмотреть девочкам вслед, а их треск и хруст напоминал речь.
Этого больше не было. Деревья стали совершенно обычными. С пропажей ключа Фолфония они потеряли свою магию.
«Воровка, должно быть, действительно обладает страшной силой, — размышляла Тинка. — Иначе деревья не впустили бы ее в сад. Ведьма, пожалуй, наложила на них чары или заклятье».