Шрифт:
У меня уши болят от выстрела, — пожаловалась госпожа Лидофски.
Извини, извини! — залепетал ее муж.
Пугач, — тихо повторила Лисси. — Если бы вороны знали, то непременно вернулись бы и оставили небольшой «подарочек» на память. — Она отставила свой зад и издала неприличный звук.
Идем в дом. Все остынет! — скомандовала госпожа Лидофски.
Затем послышался стук закрывшейся двери.
Теперь вперед! — Лисси потерла руки и принялась искать в живой изгороди место, где могла бы перелезть к соседям.
Ей самой не очень нравилась эта идея. У нее не было желания быть пойманной на участке Лидофских. От соседей можно было ожидать чего угодно. Вдруг они поймают ее и сообщат в полицию? Они не раз грозились подключить все возможные инстанции, чтобы прогнать Тинку и Лисси из их дома.
Нерешительно-вопросительное карканье донеслось с водосточного желоба дома колдуньи. Тинка и Лисси посмотрели туда и узнали ворону, с которой недавно имели дело.
Тинка обратилась к птице, как к человеку:
Мы хотим забрать предмет, который вы принесли. Но Лидофские просто демоны.
Впрочем, ружье ненастоящее. Оно только издает звук выстрела, — добавила Лисси. И ей стало смешно оттого, что она разговаривала с вороной.
Черная птица взлетела и сильными рывками начала набирать высоту. Оказавшись над садом девочек и став размером с воробья, она издала призывное карканье.
Вскоре остальные птицы вернулись назад. Темной тучей они зависли в небе над соседским домом. Карканье смолкло.
Тинка и Лисси услышали, как открылась дверь.
— Муни, бестии вернулись! — завопила госпожа Лидофски.
Тяжело дыша, на террасе появился ее муж. Раздались многократные металлические щелчки. Господин Лидофски корпел над пистолетом, который никак не делал того, чего он от него добивался.
Вороны подняли раму с земли и, взмахнув крыльями, перелетели через забор. Тинка лишь протянула руку и забрала ее у них. Затем стая развернулась и еще раз пролетела над участком Лидофских.
Долгий, пронзительный вопль огласил весь переулок, когда птицы сделали именно то, о чем говорила Лисси. Над участком соседей выпал «дождь из белых пятен».
Лисси и Тинка смеялись и махали вслед воронам, которые попрощались с ними громким «кар-кар».
Я вызову санэпидемстанцию! — грозилась госпожа Лидофски. — Наверняка у этих дрянных девчонок водятся крысы.
Тинка осмотрелась по сторонам. Против крыс даже она была бы не прочь что-нибудь применить.
Успокойся, у нас есть кошки! — развеяла ее опасения Лисси.
Девочки вернулись в дом, потому что чувствовали: у них в руках оказалась не простая рама для картины. Никто не должен их видеть, пока они будут тщательно ее осматривать.
В доме Лисси и Тинки имелась гостиная, уютней которой нельзя было вообразить. Это была прямоугольная комната с тремя окнами. На полу один на другом лежало множество пушистых ковров. Маленькая софа, высокое кресло и низкий табурет были тоже накрыты коврами.
В одном из углов стояло несколько старых деревянных сундуков разных размеров. В стенном шкафу выстроились в ряд стеклянные бутылочки.
Каждая была наполнена переливающейся жидкостью или порошком и подписана. Как разъяснила госпожа Шикетанц, там было все — от толченых зубов летучих мышей до сушеных жабьих бородавок.
Лисси и Тинка опустились на край софы и беспомощно переводили взгляд то на картинную раму, то друг на друга, то опять на раму.
Что это значит? — размышляла Тинка вслух.
Лисси взяла в руки деревянную раму и подняла ее, удерживая на уровне своего лица.
Похожа я на прекрасную картину? — спросила она лукаво.
Жаба! — произнесла Тинка.
Что? — Лисси опустила раму.
Позолота на ней была вся в трещинах, а в некоторых местах совсем стерлась.
Здесь на раме, внизу, маленькая жаба! — объяснила Тинка и придвинула раму к себе.
На ней действительно была вырезана крохотная лягушка, не больше ногтя мизинца. В остальном в раме не было ничего примечательного.
Тинка осторожно надавила на жабу пальцем. К ее удивлению, та вдавилась внутрь. Пространство, где на картине обычно находится стекло, вмиг наполнилось зеленоватым мерцающим светом. Если бы свет не появился так быстро, Тинка бросила бы раму. Она уже почти приготовилась это сделать, но вовремя передумала.