Сгустились сумерки. Мы стали собираться. Филиппыч принес для меня пистолет. Мария Михайловна закрыла ставни, зажгла коптилку и вместе с мужем засуетилась около нас, помогая Жене укладывать в корзину продукты.

Пришел Ваня, потом «Павлик».

— Как обстановка? — спросил Гриша.

«Павлик» сказал, что ничего подозрительного не заметил, Яша и Витя ушли в разведку за город, Лазарева уже на улице, и с ней — какой-то парень.

— Это мой квартирный хозяин Резунов, — пояснил я. — Укажите им, куда итти.

Гриша сказал ребятам, кто кого выводит, и они разошлись. Попрощавшись с хозяевами, ушла и Женя выводить людей.

Оставалось десять минут до комендантского часа. Время выходить и мне с Гришей, а Ольги с Галей все нет.

Мы взволновались — заблудились или арестованы. Гриша нервничал, ругался.

Без пяти минут шесть пришла Ольга в чужой кожаной куртке, укутанная платком, с вязанкой дров на спине.

Я спросил, где Галя.

— Ее сейчас приведет Аннушкин Ваня. Я побоялась вести ее с собой.

— Ну, час добрый, не забывайте нас! — взволнованно сказал Филиппыч, прощаясь со мной. — Плохо будет, и я в лес со всей семьей приду.

Мы вышли во двор. У калитки уже стояли Ваня с Галей.

— Не забывайте про нас, — шепнул мне Ваня. — Счастливой дороги!

Указав Ольге направление, Гриша ушел на сборный пункт проверить людей. Я шагал вслед за Ольгой и Галей по той самой дороге, по которой четыре с половиной месяца назад пришел из леса к Филиппычу.

Как когда-то в лесу, во время ночных переходов, в темноте я снова почувствовал себя слепым и беспомощным. Я сказал Ольге, что ничего не вижу, и просил не отходить от меня.

— Дедушка, — прошептала Галя, — у меня глаза хорошие, я буду вести вас за руку.

Мы дошли до назначенного места, постояли, потом легли, чтобы нас не заметили со стороны.

Гриша пришел довольно скоро. Все было в порядке. Вместе с ним мы подошли к противотанковому рву. Постепенно собрались остальные.

— Мы увидим партизан? — спросила Галя.

— Обязательно, деточка, увидим. Мы идем к ним.

— Вот хорошо! Мне так хочется посмотреть, что это за люди.

Тут я спросил Ольгу, почему она запоздала к Филиппычу.

— Со мной целая морока случилась!

И она рассказала, как за ней охотились гестаповцы. После долгих поясков немцы добрались до их квартиры, произвели обыск, забрали фотокарточки ее и Сергея. Какая-то соседка описала гестаповцам внешний вид Ольги и Гали и во что они одеты. Людмила, зная, что подпольщики будут уходить в лес, вместе с гестаповцами подстерегала Ольгу и Галю на улицах при выходе из города. Анна Трофимовна помогла Ольге маскироваться, и она окольными путями добралась до Филиппыча. А Галя, скрывши свои косички под платком, тоже прошла с Ваней незамеченной.

— Линдер, когда узнал, что я подпольщица и сбежала, заметался, как бешеный, — говорила Ольга. — Сначала он не хотел верить и сказал: «Такая порядочная женщина не могла связаться с бандитами», а потом начал ругаться. «Сарабузский комендант машину за ней пошлет, на самолете в Германию доставит! Подумаешь, какая важная особа! — кричал он на весь двор. Потом себя начал ругать: — Подумать только, простая русская баба — и обманула меня, немецкого офицера!»

— А что с Сергеем?

— Отец успел его предупредить. Старика какая-то машина подхватила до Сарабуза. Ему удалось опередить гестаповцев и благополучно вернуться домой.

«Нина» сообщила мне, что утром гестаповцы арестовали Сергеева в технической конторе, где он работал кассиром. «Тарас» скрылся, и посланная к нему подпольщица не могла его найти. С Барышевым тоже не удалось связаться.

Во рву нам пришлось задержаться около часа. Люди всё подходили и подходили. Тут были и женщины с детьми, и старики, и больные. Оставаться в городе никто не хотел, и приходили сюда кто в чем успел выскочить из дома. Всего собралось тридцать два человека. Гриша, Яша, Витя и «Павлик», вооружившись автоматами, составляли нашу боевую охрану. Выстроившись попарно, мы тронулись в путь. По цепочке передавали уже знакомые мне команды. «Взлетит ракета — немедленно ложиться, при выстрелах — ложиться, подниматься по команде, не кашлять, не разговаривать, не зажигать огня, не отставать». Дорога была тяжелая и длинная. Большинство женщин — в туфлях на высоких каблуках, итти по кочкам — трудно.

На рассвете мы вошли в лес и сделали там продолжительный привал. Вздохнули посвободнее, закурили.

Вдруг где-то вдали раздался орудийный выстрел, другой. Гриша приподнялся и, сделав несколько шагов по направлению выстрела, замер на месте, стараясь определить, где бьют орудия.

— Кажется, в старо-крымских лесах, — сказал он, подходя к нам. — Очевидно, противник готовится к прочесу. Нужно не задерживаться. Он может и к нам пожаловать.

Мы тут же тронулись дальше и шли почти безостановочно. Около девяти часов утра, пересекая большую поляну, мы заметили в разных ее местах у опушки леса конных и пеших людей, одетых в ватники, с красными полосками на шапках-ушанках и вооруженных автоматами. Это была партизанская застава. Хмурые, усталые лица подпольщиков сразу озарились радостной улыбкой. Один из партизан с красноармейской звездочкой подошел к нам.