Город, слепящий до слез…

Так не хотелось закрывать глаза, продолжать наслаждаться ярчайшими красками, но пришлось, иначе я бы сожгла радужку.

До чего же прекрасно…

Есть такая примета: если на закате пожелать чего-либо, то оно обязательно сбудется…

Прошу… прошу от всего сердца…

Не надо возвращать меня назад в изломанную болью реальность, к продажным, алчным людям!..

Оставь меня здесь… навсегда…

В этом мире. Мире снов.

"Какая глупость…" — я тяжело вздохнула.

Вдруг шестым чувством я ощутила — что-то изменилось, внесло смятение в окружающий мир, некое искажение.

Обостренный тишиной слух уловил тихое скрежетание набросанного по плато щебня и легкие, едва уловимые шаги. Ласковый ветер подул сильнее и жестче.

Я медленно открыла глаза.

Уходящие за горизонт солнца освещали каждый уголок плато, потому что светило со стороны, лишенной скал. От них ничему невозможно было скрыться, но на меня падала тень… тень человека.

Душа встрепенулась в сладкой истоме, как бывает в предвкушении чего-то хорошего.

А я напряглась и поспешила развернуться на сто восемьдесят градусов.

Прощальные лучи, как реющее пламя касались плато, где я, нет, уже мы находились.

В нескольких шагах стоял человек. Темноволосый парень, одетый в простую белую рубашку и темные штаны. Он стоял полубоком, так, что огненные лучи охватывали пламенем его фигуру. Взгляд его был направлен вперед, в сторону замка.

Резкие росчерки перебираемых ветром волос, профиль, фигура напоминали мне кого-то… очень важного для меня.

Он скосил на меня глаза, наши взгляды встретились. Ярко-алая радужка словно впитала огонь закатных лучей.

— Я ненавижу солнце, но закат — это единственное, что помогает не забыть, кто есть на самом деле.

…Я же обещал, что найду тебя…

С очередным порывом ветра края солнечных дисков окончательно скрылись за горизонтом, оставив как напоминание кроваво-красную дрожащую полосу.

Стало тихо… так тихо, что был слышен стук перекатывающегося мелкого щебня.

Как с тихим шуршанием перебирает мои и его волосы ветер.

Как громко стучит сердце.

Небо изменилось. От края до края небесного купола начали протягиваться голубовато-зеленые полосы с светящимися незнакомыми знаками. С низким, утробным гулом из-за края неба бежали облака.

Парень тоже изменился. Волосы выбрались из пут хвоста и теперь свободно развевались из-за спины, фосфоресцируя кровавым светом.

— Пойдем со мной. — Он подошел ко мне и протянул бледную руку.

И я заворожено стала тянуться навстречу.

Но едва наши пальцы соприкоснулись, нечто обжигающе-холодное пронзило сердце. Я вскрикнула и отшатнулась.

Как-то я забыла, что стою на самом краю…

***

Какой чудный сон мне снится… Мое тело, как пушинка парит в невесомости.

Я не могу пошевелиться, словно неведомые оковы оплели его. Веки налились тяжестью и мне совсем не хотелось их поднимать. Уши чутко уловили размеренное хлопанье крыльев какой-то огромной птицы.

Перышко мазануло по кончику носа и я громогласно чихнула целых три раза подряд.

— Будь здорова.

— С-спасибо… — на автомате ответила я. Как-то не сразу дошло, кто и откуда это говорит.

"Это что еще такое? Я свой сон с посторонними не собираюсь делить. Уйти противный голос!"

— Почему сразу противный? — обиженно раздалось сверху.

Похоже, последнее я сказала вслух…

"Ну и пусть обижается. Мой сон, что хочу, то и творю!"

Захотелось скрестить руки на груди, но они натолкнулись на что-то твердое и очень теплое, мешающее дальнейшему скрещиванию. Я разомлела, пристроила руки поудобнее, чтобы погреться. Даже замерла.

Оковы сжались сильнее. Я очнулась, попыталась еще раз. Опять безрезультатно, точно также, как пытаться сдвинуть пятитонную статую.

Обозленная, я от души шибанула по оковам кулаком.

— За что? — возмутился голос. — И вообще, не вертись, итак не пушинка.

— Ах, вот как, я тяжелая? Ну спасибо…

"Да что за дурацкий голос… Да что ему надо? Всю прелесть сна испортил.

Так, стоп. С чего ему вдруг жаловаться на мой вес?"

Открыв глаза, пришлось часто заморгать от режущего ветра. Постепенно привыкала к темноте. Повернула голову на источник голоса и разглядела нечетко вырисовывающийся профиль. То есть вообще не вырисовывающийся. Лишь подернутые дымкой контуры на фоне черничного неба.