Он сам и позвонил напарнику, изложил суть вопроса и предложил вариант решения.

— Хорошая мысль, — согласился Секонд. — Все один к одному. А как замотивируем?

— И мотивировать нечего. Ты же сам Тарханову наводки на участников заговора давал, Бубнова выручал, И сейчас так же. Потребуй подготовить на базе помещение для приема «гостей», три грузовика или пару автобусов, десяток бойцов и подскакивай на Столешников. Там товар и примешь… За два часа управишься? Значит, ждем.

— С Маштаковым что думаешь делать? — спросил Левашов Шульгина. — Неплохо бы и его с нами…

— Своевременно или несколько позже. Мы с Андреем хотели с ним предварительно пообщаться. Потом — по обстановке.

Штабс-капитана Уварова начальственная телеграмма разряда «Секретно. Особо срочно!» застигла еще в постели. А что же вы хотите? Первые дни мирного, точнее сказать — послепобедного времени. Чем еще заниматься славному воинству, как не праздновать? Не «одоление супостата» даже, а то, что сами живы остались и близкие друзья тоже в большинстве своем. Есть и такие, понятное дело, которым не совсем повезло, некоторым «совсем не», но общий счет в нашу пользу.

Свой боевой путь Валерий завершил не на германской границе, как рассчитывал, а в захолустном городе Влоцлавеке, центре Куявского края, куда в последние дни оттянулись еще сохранявшие боеспособность силы повстанцев группы «Северо-Восток».

«Печенеги» помогли армейцам навести порядок, профильтровали «подозрительные элементы» и уже потом, получив жалованье, боевые, командировочные, премиальные деньги, позволили себе отдохнуть. Все равно скоро отзовут обратно и начнется прежняя служба. Нынешней воли уже не будет. Но дня на три капитан рассчитывал.

Не вышло.

Телеграмма гласила:

Уваров выругался, не зло, а скорее удивленно. Любой приказ он мог себе вообразить, только не этот. Даже распоряжение немедленно отбыть обратно в Туркестан было бы понятнее. А тут марш и бой в окрестностях Москвы! С кем? И разве мало там собственных войск? Правда, как ему было известно, самые боеспособные дивизии Гвардии сейчас в Польше и на Северном Кавказе, но есть ведь и другие: егеря, штурмгвардия, казаки… Неужели и там случилось нечто вроде Варшавы? Мятеж гарнизона, массовые народные волнения. В каком еще случае специализированные, отнюдь не строевые отряды «печенегов» решено использовать как десант, «с неба в бой»?

А ведь ни пресса, ни разведка ни о чем подобном не сообщали. Вчера вечером он выпивал в ресторане «Над Вислой» с армейскими штабистами, никто и словом не обмолвился.

Но рассуждать и размышлять будем потом. Тревога так тревога.

Подчиненных непосредственно ему сто двадцать человек он собрал за полчаса. Благо, было почти что утро, и ребята не успели расползтись по городу и окрестностям. Офицеры ж все, не рядовые, их в казарме не удержишь без специального приказа.

Собрались быстро, и транспорт нашли, и в полку, куда перешел со своими солдатами полковник Андреев, командир приданного отряду Ляхова — Уварова батальона, боеприпасов им отсыпали щедрой мерой — «сколько унесешь».

Построив личный состав перед тентованными грузовиками, Уваров изложил задачу своими словами, без комментариев, добавил только, что настоящий боевой приказ получим на месте, тогда и будем думать. Пока же, на случай самого неблагоприятного поворота, каждому необходимо к моменту высадки надеть бронежилеты и каски, снаряжение с носимым запасом патронов и гранат, оружие зарядить. Черт его знает, может, придется вступать в бой еще до полной остановки самолетов? В его практике бывали и такие случаи.

Он подумал, что сейчас в самый бы раз пригодились ранцевые генераторы, чтобы повторить в Москве «радомский маневр», но они были изъяты специально присланными людьми еще позавчера. Вместе с инженерами и техниками. Для использования в других местах или просто «во избежание».

На трех скоростных десантных транспортах до цели долетели быстро. По счастью, ни обстрела зенитными ракетами, ни минометного огня по посадочной полосе не случилось, и приземлились нормально, и зарулили к месту стоянки, определенному пилотам в глухом, «техническом» углу, подальше от здания аэровокзала.

Здесь их встречал лично полковник Стрельников, вновь вернувшийся к исполнению обязанностей заместителя Тарханова и начальника отдела «Глаголъ», руководившего всей структурой отрядов «Печенег» и оперативной работой Управления.

Штабс-капитан до сих пор испытывал перед полковником смутное чувство вины, полагая, что именно из-за его инициативы Виктор Викторович слетел с генеральской должности.

Доложил как положено о прибытии.

Весь рейс курить в самолете не позволялось, и, отойдя со Стрельниковым в сторонку, он, жадно затягиваясь, по старой памяти, «без чинов», спросил, что вся эта ерунда должна означать? Выразился он, понятное дело, гораздо крепче, но при неформальном общении даже и со штаб-офицерами такие вольности допускались.