И опять это осторожное, но сильное нажатие на нерв, слишком чувствительный к его прикосновениям. Она отодвинула ногу подальше от этого опасного для нее массажа. По крайней мере таково было ее намерение. Ее ли вина была в том, что в результате этого движения нога оказалась еще сильнее прижата к его пальцам?

Сделав над собой усилие, Лисса переключилась с вызванных его массажем ощущений к прерванной дискуссии.

— И только поэтому ты остался здесь? — недоверчиво спросила Лисса. — Хотел мне помочь?

— Честное…

— Скаутское. Да, ты уже говорил.

Она задумчиво разглядывала его некоторое время и наконец решила, что продолжать этот разговор бессмысленно. Роум никогда не признается. И ей, собственно говоря, это все равно. Аксель оказался не тем мужчиной, которого она искала. Ей было достаточно провести один вечер в его обществе, чтобы понять это.

— Ну, а теперь, когда я ответил на твой вопрос, ты собираешься ответить на мой? — пальцы Роума поднялись по ее стопе и сейчас ритмично обрабатывали лодыжки.

— Что за вопрос?

— Как прошло свидание?

— А, ты об этом… — Лисса искоса взглянула на него. Рассказать ли ему? Нет, не стоит. Она закрыла глаза. Так будет легче лгать. — Прекрасно.

Его пальцы снова стали массировать ее стопу, и снова дрожь наслаждения пробежала по ее телу.

— Довольно сдержанная оценка. Об Акселе обычно отзываются восторженно.

— Кто отзывается? — спросила она с усмешкой. — Он сам?

Не открывая глаз, она услышала сдавленный смешок Роума.

— Ну, это ты напрасно! Он пользуется популярностью у женщин.

Вспомнив интимный шепот Акселя, повествующий о своеобразных ритуалах африканских племен, Лисса, в свою очередь, хихикнула.

— Что смешного в моих словах?

— Не отвлекайся, массируй! — Лисса коснулась руки Роума кончиком пальцев ноги, напоминая о его первейшей обязанности.

— Тебе бы рабов погонять! — Он принялся за другую ее стопу. — Над чем это ты хихикала?

— Я вовсе не хихикала, — надменно вскинула она подбородок. — Я просто выразила веселье весьма сдержанным и пристойным образом.

Он легонько шлепнул ее по ноге.

— Хорошо, ты не хихикала, ты «выражала веселье». Интересно знать, что именно вызвало его?

Лисса приоткрыла один глаз.

— Болтовня Акселя, которой он развлекал меня весь вечер. Даже не дал дослушать Элтона Джона.

— И о чем же он говорил?

— О разном, — уклончиво ответила Лисса.

Однако любопытство Роума было задето, и она понимала, что так просто он от нее не отстанет.

— Так что это было? Я всегда могу оценить хорошую шутку.

Что же ему рассказать? — Лисса на мгновение заколебалась.

— Видишь ли, он интересуется этнографией и рассказал, гм-м, весьма забавные истории об обычаях некоторых африканских народов.

Руки Роума замерли.

— Повтори-ка, что ты сказала!

— Рассказывал мне о некоторых обычаях африканских племен… — Лисса заколебалась, удивленная его реакцией. — Роум, что тут плохого?

— Просто не верится! Он же знал, что ему не следует проделывать эти штучки с тобой. Как мог он так поступить?

— Как поступить? О чем ты говоришь? — недоумевала Лисса.

— Он не рассказывал тебе о всяких там обрядах совершеннолетия на Самоа? — поинтересовался Роум.

Она попыталась отмахнуться:

— Он просто шутил!

— Проклятие! Я убью его!

Ее ноги весьма болезненно отреагировали на соприкосновение с полом, когда Роум вскочил и взволнованно зашагал по ее маленькой гостиной.

— Ну, Роум, что с тобой? Ведь ничего плохого не случилось. Знаешь, я просто не приняла его всерьез.

Роум продолжал метаться перед ее глазами, как разъяренный хищник в клетке.

— Это его не оправдывает! Ему следовало бы подумать головой, прежде чем выкладывать свою шуточки перед тобой! Будь уверена, Лисса, я скажу ему пару слов!

Тут Лисса взорвалась. Она встала лицом к нему, задрав нос до уровня его подбородка.

— Ты не сделаешь ничего подобного! Я уже взрослая и вполне могу позаботиться о себе! Я больше не желаю, чтобы ты вмешивался в мою жизнь!

— Не желаешь? В таком случае, что означает та трогательная сцена при расставании, которую я прервал? — Он скрестил руки на груди и замер в воинственной позе.