— Угадала, — скромно потупил взор Угж и вновь принялся писать.

— Что ты сам все время пишешь? — спросил Морокл.

— Составляю список того, что ты должен будешь выполнить, когда мы выкрутимся из этой передряги, — объяснил Угж, — пока не забыл.

— Что-то большой у тебя список получается! — Морокл подполз к Угжу и попытался заглянуть прочитать, но существо быстро убрало блокнот подмышку.

— Я твой начальник! — напомнил Морокл.

— Когда выкрутимся, тогда и покажу. Не бойся, я не жадный, многого просить не буду.

В это время с макушки дерева закричала Лиз:

— Вижу землю, господа! Можно пришвартовываться и отбрасывать концы! Я хотела сказать — склеивать ласты, то есть — якорь в воду и поживее! — повернувшись к Крюкову она тихо объяснила, — в одной книжке прочитала. Золотые слова!

Сквозь утренний туман, стелившийся тонкой пленкой над водой, действительно проступил неровный берег, с виду оставшийся от проделок разбушевавшейся стихии в стороне. Волны лениво наползали на покатый обрыв. Чуть дальше берег обступили деревья, а за ними уже ничего невозможно было определить из-за того же тумана.

Ствол древа мягко уткнулся в зелень и замер. Лиз полезла вперед первой. А Крюков хотел поползти впереди, как вдруг…

Что происходило с его правой ногой. Она… осыпалась. Сначала тихо булькнул ушедший под воду ботинок, потом из быстро пустеющей штанины посыпался серый порошок. Крюков посмотрел на вторую ногу и не смог сдержать испуганного вопля.

— Он тает! — воскликнула Лиз, видимо начитавшись другой книжки.

— Он рассыпается! — поправил Морокл, заглядывающий Крюкову через плечо, — вот так исчезла и твоя рука. Зрелищно.

— Я сейчас… — бледнея, Крюков почувствовал, что соскальзывает со ствола в воду, следом за своими ногами, но Морок уже подхватил его и медленно потащил к макушке. Там Крюкова приняла Лиз и, перенеся повыше, усадила на мягкую прохладную траву.

Не удержавшись на одной руке, Крюков растянулся на спине и посмотрел на небо. В небе светило солнце, в робкой надежде пробиться сквозь низкие серые тучи. Кажется, кроме ног больше ничего не осыпалось. Выше пояса.

Затем небо заслонило лицо Морокла.

— Я уже умер? — слабо поинтересовался Крюков.

— Даже не надейся, — сказал Морокл, — я ради тебя тащился на эту планету, а теперь ты собираешься умирать? С одной рукой и без ног еще никто не умирал.

— Я знал несколько людей…

— Так то людей! У тебя еще… ммм… — в воздухе возник небольшой светящийся циферблат, — ровно сорок три часа. Уйма времени чтобы найти и Хо и Лиминия Двуликого. Часик отдохнем, перекусим и в путь.

— Отдохнем?! — Крюков хотел было возмутиться, но от шока ни сил, ни голоса не осталось.

Светящийся циферблат исчез.

— Тебя придется тащить на плечах моей дорогой Лиз, — сказал Морокл, — а ей надо хорошо покушать, чтобы утянуть такого толстого человека, как ты. Поэтому никаких возмущений, понятно? Маго-маго не потерял?

— Там, в кармане.

— Ничего, если я немного пошарю? — Страховой агент уже вовсю рылся в карманах. Вытащил два пакетика и удалился.

Крюков повернул голову и увидел, что поляна, к которой они причалили, за сравнительно короткий промежуток времени успела превратиться в небольшой оживленный островок, подвергшийся нападению туристов: Лиз одной левой ломала ветки и складывала их в кучу, Морокл утаптывал место для сидения и костра, а Угж ничем не занимался, сидел и глазел по сторонам.

Спустя несколько минут зажгли костер и разместились вокруг него, обогреваясь. Крюкова поднесли тоже и подложили под спину дерево, чтоб не падал. Сидеть было не очень удобно, но спина от сырой травы порядком промокла. От сырой одежды и от мокрой шерсти поднимался пар.

Морокл открыл зубами пакетик маго-маго и уж было собрался присосаться к таинственному лакомству, как за спиной Крюкова вдруг раздался знакомый голос:

— Хамф, шамф! Спаси и сохрани, ну и рожи! Я, дытоть, в темноте-ть вас не рассмотрел, а теперь вижу!

Крюков резко обернулся и увидел вышедшего из джунглей хохойца Федота, того самого шамана, который предупредил о прорвавшейся Плотине.

При свете дня он оказался вытянутым хохойцем с копной желтых листьев на голове, шишковатыми руками и небольшим гнездом в области живота. В руках Федот сжимал памятный ржавый шампур.

— Ну вот, опять поесть не дают спокойно, — пробурчал Морокл, — чего надо?

Федот осторожно выставил шампур перед собой:

— Я, граждане, никому зла не желаю. Помниться, Дж и Ордж преложили мне от вас по кусочку, так я, это, отказался… у вас покушать что-нибудь найдется? Мой домик смыло, видите ли.