— До чего все мальчишки плаксивые… Ну-ка, дай утешу тебя… — И приложила марлю к пятну йода на лопатке. Вовка притих, будто прислушиваясь. Потом запыхтел с облегчением.

На столе у компьютера мелодично заквакал телефон.

— Иди в прихожую, к другому аппарату, — распорядилась Лидия. Она всегда подчеркивала, что не желает слушать мои телефонные разговоры. «Пускай там звонят хоть какие светские львицы!»

Звонила, конечно, не львица, звонил Семейкин.

— Иван Анатольевич, к сожалению, не могу вас ничем обрадовать. Разве тем, что сегодня перечислил вам обратно половину гонорара…

— Что так? — постным голосом откликнулся я.

— К сожалению, мое вмешательство не имеет смысла. Во всех этих делах у компании «Дешевые рынки» безупречная юридическая база, комар носу не подточит… Впрочем, Станислав Юрьевич упомянул, что они, кажется, сократили размер иска…

— Да, это было.

— Ну вот… А помещение и оборудование, конечно, уже не вернуть…

«Ну и хрен с ним», — подумал, хотя было обидно.

— Что поделаешь… Все равно спасибо за старания, Илья Рудольфович.

— Не за что, — сказал Илья Рудольфович Семейкин.

Я прошел обратно, к Лидии и Вовке, чтобы поделиться последним известием. И… встал у приоткрытой двери.

Вовка уже не лежал на тахте. Он и Лидия стояли у окна, спиной к двери. Лидия обняла Вовку за торчащее плечо и легонько прижимала к себе, а он касался щекой ее плеча. И тихонько смеялся. Лидия что-то показывала ему за окном. Возможно, там неуклюжий кот Елисей опять пробирался по веткам к ненаглядной Нюрочке.

Я отступил и неслышно прикрыл дверь.

Лидия в конце концов дала Вовке кассету с «Тайнами замка Сент-Ив». Только потребовала с него обещание, что когда на экране будет «что-нибудь такое», он станет закрывать глаза. Ну, смех, честное слово! Впрочем, Вовка дал такое обещание, и, кажется, честно.

Однако ставить фильм Вовка не спешил. Когда я заглянул в свою комнату перед тем, как улечься с Лидией, Вовка лежал, завернувшись в халат, и смотрел в потолок.

— Все нормально, Иван, — сказал он утомленно.

Я присел на край тахты.

— Адвокат пообещал, что вернет половину гонорара…

— Я знаю.

— Вов, а что теперь делать с этими деньгами?

— Что хочешь, — зевнул Вовка. — Они твои…

— Да какие же они мои! — Я не испытал никакой радости, наоборот, было неприятно.

— Твои, — повторил Вовка. — Или… ты подели их на четыре части, на всех. Будет это… «покрытие убытков».

— Ну, если так…

— Ага, именно так! — Вовка повеселел. — Иван, можно я пошарю по Интернету? Посмотрю, что делается на планете…

— Шарь на здоровье… А кино?

— Да ну его! Я вспомнил этот фильм. Там шпаг и приключений мало, а всякой ерунды полным-полно… Иван, я, может, долго буду сидеть, ты не беспокойся. Я могу не спать хоть сколько.

«Верю», — вздохнул я про себя.

— Сиди, Вовка… Спокойной ночи.

Спал я паршиво. Точнее говоря, до четырех часов утра совсем не спал. Медленно перемешивалась в голове каша из воспоминаний, тревог и непонятности: а что будет потом? Вязко ворочалась она, утомительно и без четких мыслей. А еще мне казалось, что Вовка так и не лег, сидит у компьютера, ищет в Интернете неизвестно что… И не то чтобы я испытывал сильное беспокойство. Скорее это было ощущение, понимание Вовкиного одиночества. Но пойти к нему я не решался… Я старался лежать неподвижно, почти не дышал, но Лидия несколько раз просыпалась и спрашивала, почему я «верчусь, как голый поросенок в крапиве»…

Под утро я не выдержал, встал, на цыпочках подошел к своей комнате. Света — ни от лампы, ни от монитора — в дверной щели не брезжило. Значит, Вовка все-таки лег.

Тогда я наконец уснул. И проснулся, когда Лидии уже не было — ушла на работу.

Я заглянул к Вовке. Вовка спал, отвернувшись к стене. Лидия с вечера приготовила ему постель, но он лежал поверх одеяла, завернувшись в мой халат. Торчали голые пятки. Компьютер и телевизор были выключены.

На кухне я нашел вместо завтрака записку, что сегодня мы с Вовкой должны заняться самообслуживанием. Нам надлежало купить десяток яиц и полкило колбасы, сделать глазунью и бутерброды, вскипятить чай, а потом навести на кухне порядок.

— Домострой навыворот, — сказал я. Вовку решил не будить, глотнул холодного кофе и быстро смотался в ближний гастроном.

Когда я вернулся, Вовка был уже на ногах. Вернее, на… в общем, на стуле перед компьютером. Умытый и в чистой отглаженной одежде (Лидия вчера постаралась). Он крутнулся ко мне лицом, ухватился за подлокотники, растопырил ноги в красных носочках и в такой дурашливой позе молчал несколько секунд. И смотрел совсем не дурашливо. Испуганно и с напряжением.

Я сразу сказал: