Отец Андрей нагнулся еще ниже.

— А сейчас что же? Они такие… необычные?

Коля уткнулся глазами в стол. Как про это сказать? Как объяснить, что именно сегодня, на этой древней земле, среди святых развалин, солнца, запаха вечной полыни и вечного моря вдруг захотелось ясности и чистоты. Чтобы никакие тяжести не томили душу, никакие самые мелкие занозы ее не царапали… Ох, да что это? Стыд какой… С ресницы опять упала капля, расплылась на желтой доске темной звездочкой. Коля лбом лег на забинтованный локоть.

Отец Андрей быстро придвинул табурет, сел рядом.

— Э, да ты что распечалился, отрок?.. Сашенька, душа моя, окажи мне подмогу. У меня все веники кончились, погуляй поблизости, нарви сухой полыни, она для подметания пригодней всего… А мы с Колей пока побеседуем.

Коля услышал, как Саша ответила что-то послушно и неразборчиво, скрипнула дверь. Мягкая ладонь коснулась Колиного затылка.

— Ну, голубчик… что с тобой такое? Что-то тяжкое на сердце?

Коля поднял лицо.

— Да… святой отец. Прежде всего страх… Он уже прошлый, но все равно…

И он стал рассказывать про страх тоски и одиночества, который не дал ему остаться в корпусе. Думал, это будет долго, а вся история уложилась в две минуты, в десяток сбивчивых фраз.

Пальцы отца Андрея легли ему на плечо.

— Не терзайся. Возможно, это и не страх был, а веление судьбы. Она тебе предписала иную дорогу…

— Но ведь я хотел быть моряком!

— В моряки идут не только через военный корпус. Может быть, не случайно ты оказался в этих краях… В любом случае, грех твой не велик, тем боле, что ты сожалеешь о нем. А Господь милостив…

— И еще был страх… Перед ночными развалинами. Но я его преодолел. То есть мне помогла одна девочка…

— Уж не Сашенька ли?

— Нет, другая, незнакомая. Когда я пошел среди ночи, чтобы победить себя, она встретилась в разбитом доме и сказала: «Ты больше не будешь бояться»…

— Добрая девочка.

— Очень… А еще я…

Ох как трудно было говорить про медицинский атлас (хорошо, что Саша еще не вернулась). Но рассказал и это. И про записку в конце.

Кажется, отец Андрей улыбнулся. Потом покашлял.

— Похожее со многими мальчишками случается. Главное — помни, что прочитал в конце.

— Я помню.

— Вот и хорошо. А Господь простит.

— А еще… У меня есть друг. Он тоже любит… ну, тайны всякие и старину… Надо было бы вместе с ним сюда пойти, а я… Мне хотелось только с Сашей…

— Ну, это дело объяснимое… Будет время, сходишь и с другом. Дней у вас впереди не считано…

— Все равно… получилось, будто обманул его.

— А ты скажи ему про это, признайся. Как-нибудь при случае. Вот и снимешь вину. Если друг, он обиды держать не станет…

«А ведь правда!»

— А еще… сделал я палочки барабанные На станке в школе. И продал приезжим, будто настоящие, военные. Сказал, что отыскал на бастионах…

Отец Андрей усмехнулся:

— И много ли с того торгу нажил?

— Рубль… Да я не ради рубля. Скорее ради интереса…

Отец Андрей вздохнул. И сказал, что Господь простит мальчику и этот грех.

Про Женю Коля говорить не стал. Почему-то ему казалось, что для Жени случай с палочками не был прегрешением.

— А еще…

И вдруг понял: вроде бы настоящих грехов больше и нет. Ну, Тё-Таню порой не слушал, убегал без спросу из дома. Ну, стянул однажды из шкафа леденцы для Савушки (потом, кстати, почти что признался — сказал, что сгрыз сам, не утерпел). Уроки порой не делал, а тетушке говорил, что выучил… Вспоминать такие мелочи здесь были как-то не к месту… Пистолет у Фрола выманил почти что обманом, да вернул же…

Но нет же! Оставалось еще одно, и немалое. И смолчать про такое было никак нельзя.

— А если не дела, а мысли… Они тоже бывают грехом?

— Смотря какие…

— Я сегодня подумал… Я и раньше про это думал, а сегодня особенно… в развалинах церкви Святой Ольги… Вы сказали, что Господь милостив, да?

— А разве не так?

— Я знаю, что так. Но он еще и всемогущ, да?

— На то он и Господь Бог.

— А тогда почему…

— Что, мальчик? — тихо сказал отец Андрей.

— Почему он позволил, чтобы расстреляли церковь. И чтобы вообще стреляли… Чтобы войны всякие и несчастья… Вы скажете: в наказание за грехи. А разве у всех грехи? Под бомбами гибнут и невиноватые. Даже младенцы…