Сановник преклонных лет, но еще скорый на ногу, поклонился султану, подошел к пленнику и приветливо пригласил его следовать за собой.

Сообразительный Куварза-батыр помог гостю подняться, прикрикнув при этом на туповатого Маруллу, и даже невидимую пылинку успел сдуть с грязного плеча бохадура.

«Хитрец и пройдоха, — подумал Али-ан-Насир. — Надо это запомнить».

Ошарашенный таким поворотом в своей судьбе, Абукир поклонился правителю Дешт-и Кыпчака и, пятясь, исчез за дверью вместе со своими стражниками и векилем. Он ожидал подвоха: готов был снова испытать тяжелые удары басалыка или даже меча. Но все обошлось благополучно.

Когда «гордый» бохадур ушел, мурзы многогласно и весело восхитились мудростью великого карачи:

— Аляутдин, ты самый умный среди нас, недостойных советников Ослепительного!

— Храбрый бохадур все-таки с почтением отвечал на твои вопросы.

— И куда подевалась вся его спесь?

— А этот Куварза сообразителен и находчив...

— Я все делал по воле и приказу Ослепительного! — грубо прервал мурз великий карача. — Совет мудрейшего Властелина был таков: самый крепкий камень можно раскрошить без труда, если его сначала испытать яростным огнем, а потом погрузить в ласковую прохладу воды. Абукир-бохадур много сказал, но нам еще больше надо узнать у него о делах в Кок-Орде. После теплой бани, вкусной еды и крепкого сна он нам расскажет все.

— Велик и предрекающ султан Али-ан-Насир — Могучий Правитель половины вселенной! — возопили мурзы. — Ты достойный потомок Потрясателя Вселенной! Ты продолжишь его подвиги и завоюешь вторую половину земли! Мы в воле твоей!

И более всех надрывался Бахар. От его вопля у Али-ан-Насира даже уши заложило.

— Замолчите! — глядя на ретивого мурзу, повысил голос султан. — Мне нужны слова мудрости, тяжелые, как золото, и твердые, как железо Дамаска.

Сразу стало тихо.

— Бахар! Раненого, наверное, привезли. Иди посмотри и скажи нам, кто он?

— Слушаю и почтительно повинуюсь, о Светоч Мира, — пропел карача и, пятясь, на коленях покинул совет.

— Пять тысяч воинов Токтамыша для нас пустяк, — первым заговорил султан. — Тагир-бей заставит их повернуть назад. Но... — Повелитель закрыл глаза, помолчал и продолжил жестко: — Но если этот бохадур наврал все, а? А если с Токтамышем пять туменов, а? Скажите, что тогда нам делать?.. Старый разбойник Му-хаммед-Урус только и ждет момента, чтобы ворваться с толпой своих головорезов в Сарай ал-Джедид... Что скажете, мудрые советники мои? Ты, Кудеяр-бей, — ткнул он пальцем в сторону одного из сановников.

Красавец в зеленом тюрбане и в зеленом же шелковом халате встал. Казалось удивительным, что столь молодой человек заседает в высшем государственном совете и даже звание начальника тумена носит, хотя никакого войска под его началом не было. Но Кудеяр-бей был ближайшим родственником Мамая-беклербека, его глазами и ушами при властителе Дешт-и Кыпчака. Поэтому голос его был тверд и уверен:

— Я думаю, нам надо поднять второй ту-мен, призвать на помощь жителей столицы и все это двинуть на подмогу Тагир-бею...

— ...и тем оставить Сарай ал-Джедид беззащитным, — сердито закончил за него Али-ан-Насир. — Садись! Ты сказал глупость! Меньше вина пей, мудрее будешь!

Властелин зло повел глазами по лицам своих сановников:

— Разве такой совет мне нужен? Кто скажет мудрое слово?

Тогда палец поднял великий карача.

— Говори, Аляутдин.

— Пять тысяч воинов могут быть страшнее пяти туменов. Рядом затаился, как барс на тропе, вероломный эмир Асторкана Хаджи-Черкес. А если он сговорился с Токтамышем?

— Да, так может быть, — подтвердили советники.

— Хаджи-Черкес зорко следит за Великой степью, — сказал Кудеяр-бей громко. — Покорность эмира Асторкан-улуса — это покорность рыси, запертой в железной клетке. А клетку эту может открыть одно только имя Токтамыша!

— Вот теперь ты сказал мудро, — одобрил речь молодого соглядатая султан. — Теперь ты прав. Только одно мы можем сделать сейчас: призвать на помощь могучего эмира Мамая, ибо он — грозная опора нашего трона!

— Ты Велик, о Надежда Вселенной! — воскликнул Кудеяр-бей.

— Позволь дать совет, о Мудрейший? — привстал на своем месте Аляутдин-мухтасиб.

— Мы слушаем тебя.

— Если пленник сказал правду, тогда не следует спешить с просьбой о помощи. Сейчас зима, и если Мамай пришлет сюда еще хотя бы один тумен воинов, нам не прокормить такую ораву и трех дней. Батыров тогда надо будет пустить в набег: они потребуют этого. А куда?.. Очень легко нарушить шаткое равновесие в этом непрочном мире. Большая война может случиться на радость всем врагам Высочайшей Орды. А этого и беклербек не захочет...