Орлов исподлобья взглянул на Рыкова:

— Я пока еще командир роты?

Рыков усмехнулся:

— Вот, именно, пока что да…

Орлов махнул Андрею рукой:

— Шульгин, прикажите людям продолжать прием пищи и отдых. Ступайте.

Повернулся к начальнику штаба, сказал в полголоса:

— Если я еще командир роты, то прошу вас не мешать мне командовать личным составом. И пока я не снят с этой должности, подменять меня не нужно.

Рыков резким, порывистым движением шагнул к Орлову, раздраженно откинул ногой открытую банку с тушенкой.

Рассыпались по камням смерзшиеся кусочки мяса.

— Это уже вопрос принципа!.. Если вы сейчас не начнете движения, я вынужден буду стрелять…

Он поднес к лицу Орлова дрожащий вороненый ствол пистолета.

Орлов с презрением сузил глаза.

— У вас в руках не оружие, товарищ подполковник, — Орлов покачал головой, — у вас в руках детская игрушка. Пукалка. Поверьте моему опыту, пока вы будете снимать ее с предохранителя, я успею перекрестить вас тремя очередями из своего автомата, — Орлов усмехнулся. — Так что, давайте перенесем наш разговор в расположение полка, — Орлов кивнул в сторону Файзабада. — Вы напишите на меня рапорт, а я дам командиру полка подробные объяснения. Для вас бумажная дуэль будет выгоднее.

Рыков долго стоял в напряженной позе, сжимая побелевшими пальцами рукоятку пистолета. Наконец, обронил сухим, ненавидящим голосом:

— На привал даю двадцать минут. Ни минуты больше. А в полку я уже буду разговаривать с вами по-другому. Приготовьте партийный билет. Там вы уже не будете выглядеть таким гер-роем. Запор-рожский атаман!..

Он круто развернулся и пошел, сверкая черным пламенем начищенных полусапожек. Орлов только сейчас заметил, как празднично лоснится на нем отутюженная ткань брюк с аккуратными линиями стрелок.

— Вызывали, товарищ подполковник? — фанерная дверь с гулким звуком захлопнулась за Еленой.

— Зачем же так официально, — воскликнул начальник политотдела, — я вас не вызывал, я просто просил придти. Я же тебе, дочка, в отцы гожусь. Вот и пригласил поговорить по душам, по-отечески, так сказать…

— Что же, — Елена пожала плечами, — пожалуйста, говорите по душам. Только разрешите один вопрос, — она вся встрепенулась, вытянулась, и взгляд ее устремился в сторону гор, белеющих снежными шапками в раме окна, — как там наши ребята? Что с ними?

Подполковник Замятин важно повернулся к окну, словно к развернутой панораме масштабного сражения.

— Силы файзабадского полка продолжают преследовать сломленного противника. Я уверен, мы вынудим душман подписать перемирие.

Он произнес «мы» так веско, словно говорил о самом себе во множественном числе.

— Собственно, я вас просил придти по другим соображениям. Война войной, дорогая Елена Сергеевна, а жизнь продолжается. И у всех у нас есть сердце, — начальник политотдела положил руку на грудь, — да, да, стучит сердечко, волнуется, глупенькое. Сжимается, болит иногда… И не хочется сердцу покоя…

Он прошел вдоль кабинета, с удовольствием поглаживая спинки стульев.

— У меня уже две дочери замужем. Привели женихов домой и заявили прямо с порога: здравствуйте, хотим, мол, замуж, то да се… Я, первым делом, поинтересовался родителями. И как вы думаете, почему?

Елена удивленно пожала плечами.

— Вот, вот, — удовлетворенно сказал Замятин, — вас это совсем не интересует. А жаль! Потому что каково дерево, таковы и плоды. Яблоко от яблоньки недалеко падает. Если родители, к примеру, партийные люди, причем, высокого ранга и государственных наград и знаков отличий у них столько, что не хватает груди, — начальник политотдела провел по груди и глубоко вздохнул, — то это жениху большой плюс. Пусть это еще не его награды, но ведь это фундамент, с которого молодая семья начинает строить семейный очаг, вы понимаете…

Елена с недоумением повела плечом.

Еле заметная морщина пролегла у нее между бровей.

— К сожалению, я ничего не понимаю, — вздохнула она. — Мне через полчаса нужно быть в операционной. Я старшая медицинская сестра, мне нужно готовить инструменты, подготавливать раненых к операции, и мне не важно знать про родителей…

— Нет, нет, — мягко улыбнулся подполковник Замятин, — мы не о работе. Давайте оставим пациентов на минутку. Я уверен, что вы задумывались о замужестве, я об этом…

— О замужестве? — удивленно протянула Елена. — Так вы уже все знаете? Как же так? Откуда вы знаете, что я собираюсь замуж? Я не докладывала…

— Об этом не докладывают, — удовлетворенно воскликнул Замятин, — хороший политработник должен видеть состояние своих подчиненных с закрытыми глазами. А я о вашем замужестве думаю давно, представьте себе. Вы счастливая девушка! Вам очень повезло! Вы не пожалеете, Елена Сергеевна! Вы даже не представляете, в какую семью вас принимают?

— В какую семью? — нахмурилась Елена, — я ничего не знаю о его семье…