Лицо его возлюбленной просветлело, словно ясный летний полдень. Она подняла руку и показала вперед.

— Проходи, дорогой, и посмотри на нашего первого внука..

Краска отлила от лица графа. Впрочем, Бродик не счел это слабостью. Он прекрасно все понимал.

— У Анны родился ребенок?

— Моя жена подарила мне сына.

Граф вдруг улыбнулся. Он с силой хлопнул Бродика по плечу.

— Так это грандиозная новость!

Айви погрозила ему пальцем.

— Тихо! Анна нуждается в отдыхе.

— Я не сплю, мама.

Анна плечом раздвинула занавеси. Она баюкала ребенка, на ее губах играла мягкая улыбка.

— Вот папа, познакомься со своим внуком.

Слезы блеснули в глазах графа. Анна осторожно положила малыша в руки отца. Бродик слегка поддержал ее за талию. Она погладила его руку, как бы успокаивая мужа:

— Я чувствую себя хорошо.

Бродик не слушал ее. Он подхватил жену на руки и снова уложил на кровать.

— Я уже предупреждал тебя, что намерен свести тебя с ума своими защитными мерами.

— Я никогда не была бездельницей.

— У тебя никогда раньше не было младенца.

Анна хотела было рассердиться, но тут ее взгляд упал на ее родителей. Граф качал ее сына, одновременно касаясь лбом головы матери. Оба излучали радость, которая способна была согреть всю комнату. У Анны перехватило горло. Бродик обнял ее.

— Любовь — чудесная штука, девочка.

Слова эти Бродик произнес весьма эмоционально.

Граф повернулся, чтобы взглянуть на дочь, и его взгляд остановился на мужчине, который обнимал ее.

— Анна, моя девочка, я могу гордиться тобой.

Он вернул дочери малыша.

— Молодой Бродик, я вижу, что вы стали хорошим мужем для моей дочери.

— Я надеюсь, что буду им оставаться в течение долгого времени.

Ее отец кивнул.

— Рад это слышать.

Они много времени провели в разговорах, любуясь малышом, которого держала на руках Айви. И лишь когда солнце стало клониться к закату, лицо отца Анны омрачилось. Он поцеловал ее в щеку.

— Я должен повидать свою жену.

Он сказал это твердо, нос грустью в голосе. Он был весь напряжен, когда покидал комнату. Бродик последовал за ним.

Граф Уорикширский открыл дверь в спальню, куда они были заключены.

— Филиппа…

В спальне была полная тишина. Бродик окинул комнату взглядом, ища женщин. Они были уже в постели. Подойдя поближе, мужчины увидели две неподвижные фигуры. Лица их были мертвенно-бледны, лишь еле слышный шепот долетел до их слуха.

Граф дотронулся до лица Мэри, приподнял веко, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Яд, если не ошибаюсь.

Судя по его голосу, он был знаком с этим средством, к которому прибегают убийцы и не нашедшие ответа на свои чувства влюбленные.

— Но это не моих рук дело, — покачал головой Бродик. — Я мог бы скорее пронзить их мечом.

— Я верю тебе, — задумчиво проговорил граф.

Он окинул взглядом комнату, взял в руку пустые бокалы и понюхал их.

Послышался кашель, и Мэри открыла глаза. Граф подошел к ней.

— Скажи, дочь, что тебя беспокоит?

Мэри сделала более глубокий вдох, чтобы что-то сказать.

— Мама принесла болиголов… из деревни… для Анны. — Она вздохнула. — Его оставили на столе, а мальчик… использовал его… по ошибке… для нашего обеденного… вина.

Веки ее дрожали, но она усилием воли приподняла их и посмотрела на отца. Затем потянулась к его руке.

— Это не его… вина. Мама замыслила убийство… и я согласилась… Мы пожинаем то, что… посеяли. — Она сжала пальцами руку отца. — Прости меня… я раскаиваюсь в своем грехе… Папа, похорони меня в освященной земле… я прошу прощения… я раскаиваюсь… пусть меня простит Господь.

Она замолкла, глаза ее закрылись. Граф дрожащей рукой погладил ее по голове.

— Я очень сожалею, что подвел тебя, дитя мое. Я знал, что твоя мать ужасный человек, но не думал, что она испортит тебя до такой степени. Я думал, что ее любовь к тебе убережет ее от безумия. Я ошибался. Прости меня, дочь.

Мэри держала отца за руку, пока ее пальцы не разжались. Она снова тихонько вздохнула и больше уже не открывала глаз.

Ее мать умерла раньше, Мэри последовала за ней, умерев до рассвета.