Шрифт:
— Я знаю, что тебе не нужно это колье, — сказал Джереми.
— Ты абсолютно прав.
— Но я хочу, чтобы ты приняла мой подарок. Можно я надену его на тебя?
Люси согласно кивнула и подняла волосы. Джереми надел ей на шею колье и застегнул его сзади.
— Ну, как выглядят на мне рубины? — спросила Люси, ощупывая их.
— Они неистово ревнуют.
Люси засмеялась. Ее смех был для Джереми самой прекрасной музыкой на свете.
— Я не знала, что драгоценные камни могут ревновать.
— Конечно, могут! Они завидуют твоей красоте и злятся на меня зато, что я надел их на тебя. Ты затмеваешь их, рубины выглядят на твоей шее как унылые бесцветные камушки.
Люси снова засмеялась:
— Джереми, прошу тебя, перестань! Я думала, что джентльмены покупают своим леди драгоценные камни как раз для того, чтобы избавить себя от необходимости осыпать их комплиментами.
— Да плевал я на комплименты! Ты прекрасна, Люси! Никакие драгоценные камни не сравнятся с тобой в красоте и блеске!
«Никакие подарки, никакие слова не смогут передать, как сильно я люблю тебя», — мысленно добавил он, но не произнес вслух эту фразу. Джереми решил доказать это не на словах, а на деле. Сегодня ночью, завтра, послезавтра… Он будет доказывать это каждый день.
На губах Люси заиграла озорная улыбка, ее зеленые глаза смеялись.
— По-моему, ты собираешься поцеловать меня, я права?
Джереми приблизил свои губы к ее губам.
— Как ты догадалась? Я буду целовать тебя долго, медленно, страстно. Всю ночь, все завтрашнее утро, весь завтрашний день, а потом все остальные дни, которые отпустит нам Бог.
Джереми обхватил ладонями лицо Люси.
— Я буду осыпать поцелуями твои губы, щеки, мочки ушей, шею… — шептал он, обжигая нежную кожу Люси горячим дыханием.
Ее бросило в сладкую дрожь.
— Я буду осыпать тебя поцелуями с головы до пальчиков ног, — продолжал он. — А потом, наоборот, от пальчиков ног до макушки. Я зацелую тебя, и ты будешь выкрикивать мое имя…
Он быстро встал и подхватил Люси на руки.
— Если тебе, моя жена, моя душа, моя любовь, есть что сказать мне, говори сейчас. Иначе будет поздно. — Он поднес ее к горящему камину и уложил на ворох меха и одеял. — Потому что я на долгое время запечатаю твой рот поцелуем. А потом, полагаю, ты забудешь, что хотела сказать.
Люси обвила его шею руками.
— У меня остался только один вопрос к тебе, — прошептала она.
— Какой?
Люси прильнула к его уху.
— Когда же наконец ты меня поцелуешь?
Глава 28
Через несколько часов начался рассвет. День обещал быть погожим и ясным. Люси, опершись на локоть, привстала и убрала прядку волос со лба мужа. Джереми лежал, рассеянно глядя в потолок.
— О чем ты думаешь? — спросила она, положив подбородок ему на грудь.
Он нежно обнял ее.
— О том, что, пожалуй, мог бы навсегда остаться здесь с тобой.
Люси, улыбнувшись, поцеловала его в ключицу.
— Но боюсь, — продолжал Джереми, поглаживая ее по голове, — что, если мы не вернемся в скором времени в замок, нас начнут искать. — Джереми повернул голову и нежно поцеловал жену в губы. — А ты о чем думаешь?
— Об Альберте.
Джереми поморщился.
— Опять этот мальчишка… — пробормотал он.
— Ты должен дать ему работу. Тогда он не будет бродить ночью по лесу.
— Еще чего! — Джереми фыркнул. — Ни за что на свете! Люси нахмурилась:
— Эти же слова я слышала и от Альберта. Я не понимаю, почему вы оба в штыки принимаете мое предложение. Ему нужна работа, у тебя есть возможность пристроить его куда-нибудь. Все так просто!
— Люси, этот парень незаконно проник в частные владения. Он браконьер и к тому же ранил тебя. Намеренно или случайно, но сделал это! Мне будет нелегко простить его, а ты требуешь от меня, чтобы я не просто простил, а еще и наградил его за преступление!
— Неужели ты не понимаешь? Речь идет всего лишь о восстановлении справедливости, которую попрал твой отец!
Джереми тяжело вздохнул:
— Я так не думаю, Люси.
— Ты в этом уверен? — Люси щелкнула его ногтем по соску. — Я ведь умею быть очень убедительной, когда захочу.
Она припала губами к соску Джереми и поигрывала с ним до тех пор, пока он не застонал.
— Что ты думаешь теперь? — с вызовом в голосе спросила она.
— Я думаю… — Он перевернулся на бок и, обняв жену, крепко прижал к себе. — Помнится, ты как-то говорила, что тебе нравится, когда я вообще не думаю.