— Похоже. Те фотографии, что мы имеем, не дают повода для оптимизма. Посмотрим, что сможет сделать время. Полковник, о вас извещены в Белом доме. Очень возможно, что в недалеком будущем вас пригласят для конфедициальной беседы. Со своей стороны отмечу, что вы должны быть прекрасно осведомлены обо всем регионе Юго-Восточной Азии со стороны крупнейших преступных формирований. Это интересует некоторые влиятельные особы. О'кей?

— О'кей. сэр.

* * *

Сутки спустя. Штат Делавэр.

Средневековый, с высокими башнями, французский замок-крепость в глубине густого ухоженного леса. Тишина. Покой.

Гостиная. Из темного дерева мебель и стены. Дорогое оружие. Портреты предков настоящего замка. Тусклые свечи. Лакеи в ливреях восемнадцатого века.

Кабинет. С высокими потолками, узкими окнами, строгой мебелью.

Господин, с довольными, но придирчивыми глазами на лоснящемся, упитанном лице.

Сейчас он строг.

— Сэр Маккинрой, оставим в стороне всю интересную шелуху с господами из ЦРУ, китайцами, монахами и самим воспитанником. Это все персонажи летящего момента. Мы не запрещаем вам импровизировать от скуки. Но нас прежде всего интересует дело. Как и вас, между прочим. Готовы вы что-либо положительное сказать?

Маккинрой сидел напротив и таким же настойчивым взглядом выдавал существо беседы.

— Если поднимать истину над поверхностью…

— Сэр Маккинрой, — хозяин по-отечески ласково наклонился к гостю, — мы с вами слишком крупные игроки, чтобы раздумывать поднимать истину или нет. Для наций существуют склонения, отклонения и прочие литературные увертки. Учитесь в нашем кругу говорить только правду.

Вы должны в полной мере отдавать себе отчет, на какой высоте находитесь и чего должно стоить ваше каждое слово. И не только оное. Не приравнивайтесь к чиновникам государственных кухонь. Они пекутся о животе своем. Нашему кругу предстоит вершить нечто большее, чем массе.

Маккинрой галантно поклонился, продолжил:

— Суть та, что я еще не нахожусь даже на начальной линии искомого пути.

— Скверно. А полицейские источники?

— По ним не выйдешь но главарей. Тем более, что в Китае сейчас не та помпа.

— Не думаю. Сейчас там удобная обстановка для анархии и неразберихи. Неужели в таком омуте пусто?

— Может быть, что-то и есть, но на дне. Я до него даже мысленно еще не доспел. По-моему, стоит переместить взгляд на Сингапур, Гонконг. Филлипины, Индонезию. Там шансы весомее.

— Там есть наши люди. Ваш район — Китай.

— Да, да. Исторические справочники богаты на супермощные синдикаты. Даже сейчас можно выделить высветившийся монастырь Шao. Но до него не дойти. Контора до предела зашторенная.

— Значит, надо что-то такое, чтобы некоторые представители обществ вышли на контакт.

— Я часто думаю над этим: но чем и как?

— Время терпит, сэр Маккинрой, но забывать об этом нельзя. Надо искать все возможные пути. Какой-то путь может приблизить к цели и деть приемлемый ход

— Нужно, чтобы Динстон находился в Китае. Он со своей солдатской наивностью притягателен для «Триад».

— Значит, пусть будет так. Увеличим ему оклад, и он не будет так настойчив в изменении климата. Пятидесятипроцентной надбавки, думаю, ему достаточно, чтобы успокоиться.

— Вполне.

— На этом пока и остановимся. Но ваш район считаю перспективней, чем прочие. Традиции. Они очень живучи в азиатских странах.

(Запись с магнитофонной ленты)

Одна нз баз в Южной Корее.

— Рус.

— Не смотри так.

— Ты не думай: ты не один в этом мире.

— Чужой мир — пучина морская, все есть, и никого не видно.

— Нет-нет, на думай так: иначе я не приехал бы к тебе и не сидел бы сейчас здесь перед тобой.

Молодой человек с бледным лицом и болезненными искрами взгляда отчужденно перевел глаза на неловко сидящего перед ним плотного мужчину средних лет, с внимательными и по-своему добрыми глазами. Присутствующий представлял собой что-то среднее между учтивым чиновником и спортсменом, для которого, при всей его благополучной жизни, достигнутое оказывалось нелегким приобретением. И потому он особенно дорожил завоеванным положением, соблюдая все манеры, характерные для данного круга людей.