– По завещанию?

– Представь, да. Никто другой на наследство не претендовал, и в положенный срок Тарханин вступил в права собственника. Дом и землю он продал, а вырученные деньги пустил в оборот. Чтобы избежать кривотолков и обойти закон, официально фирма оформлена на отчима, и тот управляет делами. Но вот что подозрительно: смерть дяди наступила в результате несчастного случая.

– Надеюсь, он не с лестницы упал?

– Нет. Его завалило поленьями в сарае. В доме была печка, старик, видимо, любил погреть косточки. Пошел в сарайчик за дровами, а на него обрушилась поленница. Травма головы и преждевременная кончина.

– Травма головы, – выразительно повторил Матвей. – Уж больно похоже на причину смерти Горелкиной. Там поленница, тут лестница, а результат тот же. Кстати, как Борисову удалось накопать это все про дядю…

Не успел он завершить мысль, как его поразила догадка.

– Ба-а… я понял, какая появилась зацепка! У Бояриновой обнаружился дядя и у Тарханина – это их сближает. Один дядя уже на том свете, а второй жив… пока что.

– Ты циник, Карелин!

– Я провожу параллели, как ты изволишь выражаться…

Он поворошил угли и перевернул сетку с ребрышками. Рыбак на мостках с радостным восклицанием вытащил карася.

– Ух ты! – восхитилась Астра. – Поймал!

Ветра не было. На гладкой поверхности реки, как в перевернутом зеркале, отражались деревья. Посередине слегка рябило течение. Над водой летали стрекозы, садились на круглые глянцевые листья кувшинок. За рекой виднелись на возвышенности дома, утопающие в садах. Эта простая картина деревенского покоя и умиротворения не вязалась с темой их обсуждения – злым умыслом.

– У Борисова всюду свои люди, даже в Суздале. Там в райотделе милиции работает сын какого-то его знакомого.

– В Суздале? – удивился Матвей. – Постой, как в Суздале?

– А так! Покойный дядя господина Тарханина проживал не где-нибудь, а именно в этом тихом городке, на Березовой улице в доме номер восемнадцать. Работал реставратором, потом музейным смотрителем, потом вышел на пенсию, но работу не бросил.

Она замолчала. Матвей погрузился в раздумья, не забывая, впрочем, о ребрышках, которые уже хорошо подрумянились.

– Интересное совпадение, – наконец изрек он.

– Я еще главного не сказала. В день смерти дяди Игорь Сергеевич находился в Суздале – приехал погостить.

– Он что, находился в доме, когда…

– Именно! Тарханин и его жена Люси давали свидетельские показания. Они якобы сидели в гостиной и пили чай, а хозяин зачем-то вышел во двор. Старик долго не возвращался, и племянник отправился его искать. Нашел мертвым. Завели дело, но следствие установило, что пенсионер погиб по неосторожности: плохо укрепил поленницу, которая неожиданно обвалилась.

– Другими словами, доказать вину племянника не удалось?

– Нет, – подтвердила Астра. – Домишко у дяди был неказистый, особой ценности не представлял, зато счет в банке оказался внушительным. Откуда, спрашивается? Тарханины твердили, что про завещание и деньги понятия не имели, а с покойным состояли в самых теплых отношениях. Нотариус встал на их сторону. Старик-де составил завещание буквально за несколько дней до смерти, потребовав держать его волю в тайне от всех и огласить только в случае его кончины.

– В любом случае существует нотариальная тайна.

– Но дядюшка Игоря Сергеевича настаивал на том, чтобы о его завещании никто не знал, в том числе и наследник. В общем, тот вышел сухим из воды!

– Возможно, он действительно не причастен к смерти дяди.

– Как ни крути, надо ехать в Суздаль, – рассудила Астра. – Побеседовать с соседями покойного, с музейными работниками, а заодно и с дядей Ульяны Бояриновой. До отъезда я хочу встретиться с бывшей женой Тарханина. Она – самый важный свидетель того происшествия.

Матвей снял с огня ребрышки и достал из переносного холодильника бутылку красного вина, налил Астре.

– Ты пей, а я за рулем.

Тень дерева, под которым они расстелили скатерть, спасала их от палящих солнечных лучей. Над землей поднимался горячий воздух. Астра посмотрела на нестерпимо синее небо, на мелкие облачка на горизонте.

– Парит, к обеду жди дождя…

Сочное, пропитанное дымком и специями мясо таяло во рту. Некоторое время они молчали, поглощенные едой. Между тем сознание продолжало просеивать полученные данные, отделяя зерна от плевел.