Очевидно, что лишь те взгляды на прекрасное в общественной жизни являются истинными, которые порождены объективно прекрасным. Те же взгляды, которые не совпадают с объективно-прекрасным в определенный исторический период, являются лживыми, извращенными в реакционных классовых интересах.

Эстетики — идеологи эксплуататорского общества исписали немало страниц по вопросу о прекрасном в общественной жизни. Под видом «эстетических начал общежития», «эстетической гармонии общественных отношений», «красоты всеобщей любви и братства людей» и тему подобных трескучих фраз они стремятся увековечить, укрепить существующий классовый строй, хозяевам которого они служат. С этой целью они пытаются возвести в ранг общего закона то субъективно-ложное понимание прекрасного в общественных отношениях, которое свойственно господствующему эксплуататорскому классу, стремятся придать этому пониманию абсолютное значение, проповедуют всеобщую гармонию в классовом обществе.

Вот одно из типичных высказываний такого рода: «Пока рабочие не стали слишком горды, чтобы подражать — в еще более недостойной форме — низменным порокам и гнусным радостям господствующих классов; пока они не стали слишком горды, чтобы употреблять как оружие грубую ругань и несправедливое обвинение, чтобы брать заработную плату за дурно выполненную работу,— до тех пор идеал гармонического общества не покажется на горизонте современного общества» [8] .

Итак, рабочие должны старательно трудиться, не браниться с господами и быть добродетельными,— тогда может быть достигнут идеал гармонического общества. К этому сводится смысл приведенных рассуждений. Так, с помощью эстетической фразеологии и под прикрытием критики нравов «высшего общества» обслуживаются реакционные эксплуататорские интересы господствующих классов, делается попытка воспитать «благонравных» рабочих, привить им качества, выгодные эксплуататорам.

Эстетический идеал советского общества, с позиций которого мы судим о прекрасном в общественной жизни, вырастает на основе объективных закономерностей общественного развития, совпадает с поступательным ходом истории, с интересами народа. По своей социальной сущности он является идеалом коммунистическим. За осуществление этого идеала борется во всей своей деятельности Коммунистическая партия. Эстетический идеал нашего общества по самой внутренней сути своей является партийным.

В классовом антагонистическом обществе, где свобода для эксплуататоров достигается за счет порабощения трудящихся масс, где эстетическое развитие одной части общества достигается путем лишения возможностей этого развития другой его части, где прогресс общества осуществляется деятельностью большинства, но плоды его монополизируются меньшинством, извращается, уродуется самое эстетическое отношение человека к действительности.

Как известно, эти противоречия особенно обостряются при капитализме, где труд, являющийся основой эстетического отношения к миру и свободы человека, становится, как говорил К.Маркс, «отчужденным трудом». Нещадная эксплуатация подавляет эстетические способности трудящихся, душит художественные таланты людей.

Но и на другом полюсе эксплуататорского общества, у представителей эксплуататорских классов происходит извращение понятия прекрасного. И в эпоху капитализма это противоречие опять-таки проявляется наиболее ярко. В нем, как говорил К. Маркс, «на место всех физических и духовных чувств стало простое отчуждение всех этих чувств — чувство обладания» [9] .

Этим порождаются духовно уродливые типы, подобные Гобсеку, Гранде и другим персонажам, изображенным в «Человеческой комедии» Бальзака. Скупость, безудержная жажда стяжательства, продажность, авантюризм и множество других пороков порождаются именно таким общественным строем, в котором человеческая сущность является не достоянием каждой отдельной личности, а «отчуждается» в деньгах, личность же становится «обесчеловеченной». И если с одной стороны «удрученный заботами нуждающийся человек невосприимчив даже к самому прекрасному зрелищу» [10] , то с другой стороны, например, «торговец минералами видит только меркантильную стоимость, не красоту и не своеобразную природу минерала; у него нет минералогического чувства» [11] .

Прекрасное же есть лишь там, где мы имеем дело со свободным развитием творчества и личности людей, где общественные отношения не препятствуют, а способствуют осуществлению свободы каждого члена общества. Эта свобода, как основа прекрасного в общественной жизни, достигается лишь с уничтожением эксплуататорского общественного строя путем пролетарской революции. «...Упразднение частной собственности означает полную эмансипацию всех человеческих чувств и свойств...» [12] .

Это не означает, что в классовом обществе нет прекрасного в общественной жизни. Необходимо прежде всего указать на то, что, несмотря на нещадную эксплуатацию труда, невозможно уничтожить полностью творческое отношение к труду во всей массе трудящихся в целом. М.Горький, давший в ряде произведений блестящие картины уродующего человека подневольного труда, воспел также поэзию коллективного труда, красоту творческого труда.

Прекрасна в классовом обществе и борьба народа, трудящихся масс за свое освобождение. В этой борьбе обретают они подлинно человеческую красоту. «...С загрубелых от труда лиц,— писал К. Маркс,— глядит на нас вся красота человечества» [13] . У М.Горького это великолепно воплощено, например, в образах Павла Власова и Ниловны в повести «Мать», красота человеческого достоинства которых раскрылась только в процессе их участия в революционной борьбе. «Не может быть красивой жизни,— писал М.Горький,— когда вокруг нас так много нищих и рабов» [14] . Смысл и красоту жизни он видел в служении революции.

И не случайно все подлинно прекрасное искусство в XIX веке возникало на почве оппозиционности передовых художников эксплуататорскому строю, неприглядной буржуазной или крепостнической действительности. В этом — истоки и романтизма и критического реализма в искусстве.

С уничтожением классового порабощения, с освобождением трудящихся от эксплуатации впервые создаются возможности для свободного развития всех творческих способностей и сил каждого члена общества. Там, где труд стал из зазорного и тяжелого бремени, каким он был раньше, делом чести и доблести, он обретает также истинно эстетический характер. А в связи с этим «мы, люди Союза Социалистических Советов, ежедневно убеждаемся в том, что чем более продуктивен наш свободный труд, тем быстрее, сильнее, красивее растет человек...» [15] .