— Так ведь сейчас... — Грошев взглянул на часы.

— Знаю. Есть и другой договор: если загодя решает остаться, она звонит в диспетчерскую и просит мне передать. А я как домой иду, справляюсь.

— Выходит, сегодня звонила?

— Выходит...

— Жаль, — очень натурально вздохнул Грошев, — хотелось бы поговорить с ней: я ведь тоже заядлый лыжник.

Николай шепнул Яснову:

— Надо изъять патроны... Жарко у вас, — продолжал Николай, — пойду подышу кислородом.

Грошев вышел в сени, а Яснов, откашлявшись, нарочито сурово сказал:

— Ладно, Зорин, не ищи свои патроны. Нашлись.

— Где? — выпрямился старик.

— Вот они. — Яснов показал ружье. — Не делом занимаешься, товарищ Зорин. Не делом.

— Я что-то не понимаю... — растерялся старик. — Вроде бы я их не заряжал...

— Главное не в том, что заряжал или не заряжал, а главное, что нельзя такие патроны хранить. Вот в чем беда. — И натурально вздохнул: — Могут быть неприятности.

— Так я ж не знал... Купил ружье, зарегистрировал...

— Надо было и с правилами познакомиться. Мы-то, старики, конечно, понимаем, а вот молодые... — Яснов кивнул на дверь в сени, — Они быстрые. Им все нужно.

— Ну раз нельзя, так я разве против. Бери их, к шуту, чтоб не мозолили глаза.

— Так-то лучше, чтоб не было неприятностей, — повеселел Яснов, вынул патрон и гильзу из стволов.

— Может, чайку согреть? — спросил старик. — Опять вроде примораживает.

— Подождем, что напарник скажет.

Грошев от чая отказался. Он спешил. Он уже осмотрел все три пары лыж и на алюминиевых палках одной пары отметил некую странность. Палки не имели ремней, а там, где крепятся эти ремни, явственно проступали продольные полосы, как будто одну палку вставляли в другую.

Грошев составил постановление на выемку и, оформив протокол, увез с собой ружье с патронами и лыжи.

Утром следующего дня Николай помчался в прокуратуру еще затемно, надеясь побыть до начала работы одному. Очень хотелось собраться с мыслями, продумать предстоящий разговор с Зориной, подготовить необходимые документы.

Но в кабинете уже сидел Ивонин. Когда Грошев взглядом спросил у него, что случилось, Петр Иванович нарочно замедленно, как и все, что он делал последнее время, махнул рукой:

— Так... Дома непорядок... Нашел что-нибудь интересное?

Выслушав Николая, Петр Иванович закурил и задумчиво потянул:

— Очень интересная ситуация... Очень... А если добавлю к ней, что вчера звонили из тюрьмы и сообщили, что Ряднов подружился не с кем-нибудь, а с официальным, так сказать, главарем банды, в которую когда-то входил и Андреев, — с Косым.

— Как же они очутились вместе?

— Удивляться нечему. Ведь они пока что не были связаны. Или, вернее, еще неизвестно, связаны они или не связаны.

— Но теперь...

— Да и теперь это еще только подозрения. Крепкие, надежные, почти бесспорные, но все-таки подозрения. А встретились они так. Косой проходит совсем по другому делу. Вот его и привезли в тюрьму из колонии. Попал в камеру с Рядновым совершенно случайно. И подружились.

— А не рассадить ли их все-таки? — подумал вслух Грошев.

Ивонин пожал плечами.

— Пока, собственно, нет оснований. Ряднов, если верить нашей же версии, не столько преступник, сколько бедолага, неудачник.

Николая удивила несколько непривычная, мягкая манера разговора Ивонина, и он нетерпеливо заерзал на стуле.

— Ты желваками не играй. Научись терпению, — грустно, «лирически» усмехнулся Петр Иванович. — Терпение тебе еще пригодится. Первое. Ряднов не только явно оказывает на него влияние. Косой в чем-то изменился, но в чем, пока еще непонятно. Это влияние настораживает. Ты тоже так думаешь?

— А как же иначе?

— Значит, все правильно. Второе. Ряднов отказался от свидания со своей женой. Больше того: отказался принимать передачи и от жены, и от Петровой. А ты, вероятно, знаешь, что передачи в его положении очень и очень желательны, ведь в тюрьме разносолами не балуют.

— Это понятно...

— Вот. А Ряднов отказался. И знаешь почему? «Не хочу, говорит, чужие жизни заедать. Я все равно списан, а они пусть живут». Странно?

— Странно...

— Это что! Это все еще полбеды. А беда наша в том, что Ряднов официально попросил встречи со следователем, который вел его дело. Ему предложили написать обо всем. Он отказался, говорит, что нужно побеседовать лично по очень серьезному делу. Вот такая-то ситуация, товарищ Грошев. Вопросы будут?

— Вопросы? Понимаете, Петр Иванович, я даже не знаю... Вот складывается так, что если сегодня выяснится, что Зорина... Ну, словом, если Ряднов опять выскользнет, так я... Я не буду сдавать государственных экзаменов.