Сейчас этот вывод кажется достаточно простым, но в начале 60-х годов прийти к нему было нелегко. Вокруг не было никаких серьезных опорных точек.

В начале 60-х смутные слухи о трудовом самоуправлении доходили из Югославии, но после сговора Хрущева с Тито в 56-м году, когда Тито одобрил разгром рабочих Советов в Будапеште, я понял, что самоуправление в Югославии было туфтой. Потом, на Западе, я получил этому полное подтверждение, хотя узнал и то, что даже в усеченном виде самоуправление позволило поднять жизненный уровень в Югославии выше, чем в соседних с нею социалистических и капиталистических (!) странах. Имею в виду Грецию, Турцию, Южную Италию.

Размышляя о строе трудового самоуправления, как я его тогда называл, я постепенно приходил к пониманию, что строй этот подходит не только для России, но и для всего мира, и представляет собой будущий посткапиталистический уклад человечества, так как лучше удовлетворяет потребности человеческой природы, нежели капитализм.

Конечно, я понимал, что разные страны и регионы Земли по-разному подготовлены к укладу самоуправления, и распространяться он будет поэтому постепенно, но так называемые социалистические страны, особенно европейские, более всего нуждаются в укладе трудового самоуправления и более всех других к нему подготовлены. Хотя бы потому, что государственную собственность легче разбить на групповую, чем капиталистическую передать трудовым коллективам.

Пришел я в то время и к ясному пониманию, что государственный, марксистский социализм представляет собой антитезис капитализма, построенный на полном отрицании всех его принципов, в том числе и таких, которые соответствуют природе человека, как, к примеру, конкуренция в экономике и в политической жизни.

Большим подспорьем тут для меня оказалась попавшая мне случайно в руки статья Олдоса Хаксли «Наука, мир, свобода», распространявшаяся в самиздате. В ней я впервые нашел глубокое и современное обоснование кооперативного социализма, совпадающее с моими представлениями.

Основная мысль Хаксли состоит в том, что все зло проистекает от того, что большинство людей при всех существующих режимах все больше лишаются собственности на средства производства. Касательно капиталистического мира Хаксли имел в виду безостановочный рост гигантских концернов и монополий. Люди же, лишенные кормящей собственности, попадают в абсолютную зависимость от работодателей, будь то частные лица или государство, и деморализация и тех и других прогрессирует. Однако возвращение к обществу мелких собственников- «единоличников» невозможно и остается, пишет Хаксли, один выход: групповая собственность работников на средства производства и самоуправление. Статья Хаксли заканчивается примечательными словами (цитирую по памяти): «Пусть редкие пока голоса сторонников трудового самоуправления тонут в хоре централизаторов слева и справа, кто знает, голоса первых христиан так же тонули в сонме насмешек и поношений».

Написано это было в 1945 году!

Статья Хаксли помогла мне утвердиться, что я — на верной дороге. Предвижу вопрос, а разве теоретики анархизма, анархо-синдикализма не представляли для меня такой поддержки? Увы, нет. В тот период я смог познакомиться в общих чертах со взглядами Кропоткина и Бакунина, и они поразили меня примитивностью и какой-то полной неактуальностью, словно они были выпестованы в давно прошедшую эпоху, ну и конечно, мне был чужд их примитивный антигосударственный настрой.

Размышляя обо всех упомянутых выше проблемах и вопросах в одиночестве, я не знал, что в то же примерно время в США банкир Луис Келсо думал над созданием «Плана передачи собственности работникам» (ИСОП), который в 70-е годы получил законодательную поддержку и широкое применение в США, а затем и во многих других странах. Не знал, что в Испании в это время под руководством священника Хосе Марии Аризмендарриеты создавалась федерация кооперативных предприятий «Мондрагон», минигосударство будущего, а в Праге группа ученых под руководством Ота Шика работала над программой реформ, предполагавшей создание в ЧССР демократического социалистического строя, с предприятиями, принадлежащими трудовым коллективам, и рыночной экономикой. Не знал, наконец, что и А.Д. Сахаров уже начинал в то время думать о необходимости и спасительности для «страны и мира» конвергенции социализма и капитализма.

Свидетельствует все это, очевидно, о том, что уже наступало время этих идей.

Читатель должен еще отметить, что все упомянутые выше люди, как и автор этих строк, не были марксистами. Ота Шик, хотя и состоял в компартии, но отошел от марксизма задолго до 68-го года. Это еще раз говорит о том, что марксизм — дело прошлого.

Очень большую пользу в моих «поисках будущего» мне принесло изучение работ Зигмунда Фрейда, особенно работ о структуре психики человека и социальной психологии. Я не стал фрейдистом, но приобрел навык и вкус к анализу психологии.

Много для понимания психологии труда и рабочего человека дало мне и чтение ранних произведений Андрея Платонова, о котором я впервые услышал от Эренбурга. Илья Григорьевич, узнав о моем интересе к социальной психологии, сразу же указал мне на Платонова, который тогда был еще в полном забвении. Особенно важными были для меня его повесть «Происхождение мастера» и маленький шедевр — рассказ «О потухшей лампе Ильича». Кроме всего прочего, Платонов представлял собой опровержение элитарных претензий многих советских интеллигентов, утверждавших, что истинным интеллигентом может быть лишь «интеллигент в третьем поколении». Платонов, как известно, вышел из среды милых моему сердцу железнодорожных рабочих. Его отношение к железнодорожникам, паровозам, миру рельс и вокзалов — высокая поэзия!