— И все равно ничего не понятно, — поразмыслив мгновение, заявил Шиа. — Мы ведь уже потеряли Генделя. Может быть, Дух говорил о нем?

— Нет, к сожалению, нет, мой юный друг, — вздохнул Алланон. — Он показал на вас четверых. Один из вас не дойдет до Паранора.

Менион Лия притаился в тени валунов у тропы, что вела вверх к Сланцевой долине, и напряженно вглядывался в темноту, не покажется ли таинственный преследователь, прокравшийся за ними в Зубы Дракона. На другой стороне тропы, прямо напротив горца, застыл без движения принц Каллахорна. Готовый к немедленной схватке, он опирался на свой громадный меч, крепко сжимая рукой тяжелую рукоять. Менион тоже не выпускал из рук клинок. Оба пристально вглядывались в темноту. Они могли видеть лишь ярдов на пятнадцать вперед, дальше тропа круто сворачивала за скопление массивных валунов. Они ждали, по крайней мере, полчаса, но никто так и не появился, а ведь Дарин был твердо уверен, что кто-то крадется за ними. Менион переживал: что, если это один из прислужников Ведуна-Владыки? Слуга Черепа мог бы спокойно пролететь по воздуху, не замеченный наблюдателями, и настичь остальных. Одна только мысль об этом так напугала горца, что он уже собрался было дать сигнал Балинору, но тут его внимание привлек внезапный шум на тропе внизу. Горец невольно отступил подальше в тень камня.

Кто-то шел по извилистой тропе, медленно пробираясь между огромными валунами в мутном свете приближающегося рассвета. Звук шагов далеко разносился в застывшем воздухе. Что бы или кто бы там ни был, он явно не подозревал о засаде или, что хуже, просто не придавал этому значения. Через считанные секунды какая-то смутная тень появилась на тропе, как раз под их укрытием. Менион отважился поглядеть: на краткий миг приземистая фигура и шаркающая походка таинственного незнакомца напомнили ему Генделя. Горец крепко сжал рукоять меча Лии и ждал. План атаки был прост: он выпрыгивает на тропу перед незваным гостем, перекрывая ему путь вперед. В тот же миг Балинор встанет у чужака за спиной, отрезая и путь к отступлению.

Горец вылетел из укрытия и оказался лицом к лицу с таинственным прохожим. Он занес меч и коротко приказал ему остановиться. Темная фигура пригнулась, готовясь отразить атаку, одним движением сильная рука выхватила откуда-то массивный железный предмет. Угрожающе блеснули шипы на боевой булаве. Через мгновение взгляды противников встретились, и руки, сжимающие оружие, тут же опустились. Крик неподдельного изумления сорвался с губ принца Лии:

— Гендель!

Балинор выступил из тени за спиной пришельца как раз в тот момент, когда ликующий горец с диким воплем подпрыгнул в воздухе и бросился обнимать приземистую крепкую фигуру с прямо-таки необузданной радостью. Принц Каллахорна с облегчением вложил свой гигантский меч в ножны и, пораженный, только качал головой и широко улыбался при виде впавшего в настоящий экстаз Мениона и отбивающегося от него, сердито бормочущего дварфа, которого все они считали мертвым. Впервые после их бегства из Вольфстаага через ущелье Ведьм Балинор ощутил, что удача все же у них в руках и они обязательно дойдут до Паранора и завладеют Мечом Шаннары.

Низкие тучи закрыли солнце. Густой туман повис на зловещих вершинах Зубов Дракона. Унылое, мутно-серое свечение разлилось по небу — гнетущий сумрак вместо ярких рассветных лучей. Злобные ветры носились средь голых скал, хлеща по каньонам и впадинам, немногочисленные растения, чудом укрепившиеся на склонах, клонились под их леденящими порывами, едва не ломаясь. Завывание ветра напоминало рев океана, бьющегося о берег, — густой гул окутывал вершины гор. Казалось, что это дрожит и рокочет сама тишина. Птицы взмывали ввысь и падали вместе с ветром, развеивающим их приглушенные крики. На этих высотах зверей было мало: только маленькие злые мыши ютились в трещинах скал да небольшие стада горных козлов показывались иногда вдалеке на крутых склонах. Жуткий холод пронизывал воздух. Вечные снега белели на остроконечных вершинах — даже в самое теплое время года температура здесь редко поднималась выше минус одного градуса.

Громоздящиеся друг на друга, неправдоподобно огромные горы, казалось, угрожали людям, решившим забраться так далеко. В это унылое студеное утро они как будто чего-то ждали. И путешественники никак не могли отделаться от свербящего чувства тревоги, что росло с каждым шагом. Но тревогу рождало вовсе не странное предсказание Духа Бремана и даже не предстоящий путь сквозь запретный Чертог Королей. Что-то еще поджидало их впереди, что-то коварное и терпеливое — мощная сила стихий, сокрытая до поры в этой бесплодной скалистой стране, исполненная мстительной ненависти к безрассудным путникам, отважившимся проникнуть в заповедные горы. Она как будто наблюдала за ними и ждала. Путешественники шли, растянувшись в одну линию, прямо на север. Ветер заставил их низко пригнуться, холод — поплотнее запахнуть шерстяные плащи. С каждым шагом становилось все труднее идти вперед: острые камни усеивали дно ущелья, прорезанное неприметными скрытыми трещинами. Откуда-то сверху на них то и дело обрушивались камни и грязь. Но что бы там ни таилось в зловещих горах, оно так и не вышло наружу, предпочитая ждать, пока ощущение его постоянного присутствия не сломит духовное сопротивление пришельцев. И вот тогда-то охотники станут добычей.

Это не заняло много времени. Постепенно сомнения, рожденные тайными страхами, стали настойчиво проникать в сознание усталых путешественников. Они не могли разговаривать — холод и рев нарастающего ветра разделяли путников. Странное чувство заброшенности и одиночества все нарастало, а вместе с ним росла и тревога. Только Гендель не проявлял никаких видимых признаков беспокойства, казалось, зловещая магия гор совершенно не действовала на него. Тяга к уединению, замкнутый, молчаливый характер давно закалили дух дварфа, а поистине чудесное спасение от гномов в ущелье Ведьм раз и навсегда излечило его от страха смерти. Он подошел к ней слишком близко, и только врожденный инстинкт самосохранения и привычка никогда не терять голову спасли Генделя от неминуемой гибели. Гномы наседали на него со всех сторон, с безрассудством отчаяния карабкались по крутым склонам. Ничто, кроме крови врага, не могло утолить их ненависти. Дварфу пришлось торопиться, он выбрался из ущелья, затаился в кустах на самой границе Вольфстаага и хладнокровно ждал, пока гномы растянутся по склону и приблизятся к его укрытию. Делом нескольких секунд было оглушить ничего не подозревающего охотника, быстренько поменяться с ним одеждой и во всю глотку завопить о помощи. В кромешной тьме, возбужденные погоней, гномы ничего не смогли различить, кроме плаща своей жертвы. Они разорвали на куски своего собрата и даже не поняли этого. Гендель скрылся и на следующий день спокойно прошел по ущелью. Он снова выжил.

Но ни долинцы, ни эльфы не были столь уверены в своих силах. Предсказание Духа Бремана просто оглушило их. Зловещие слова призрака повторялись, казалось, в самом завывании горного ветра. Кому-то из них суждено умереть. Да, предсказание звучало не так, но смысл его был слишком ясен. Никак невозможно смириться со столь жестокой судьбой. Они обязательно что-то придумают и сделают так, чтобы предсказание не сбылось.

Алланон тоже размышлял над событием в Сланцевой долине. Уже в сотый раз он возвращался к беседе с Духом Бремана, древнего друида, который обрек себя на бесконечные скитания по стране забвения. Правда, он еще может освободиться, но лишь тогда, когда кто-нибудь уничтожит его врага — Ведуна-Владыку. Но Алланона сейчас беспокоило не само явление блуждающего призрака. А то ужасное знание, не оставляющая надежд правда, тяжким грузом лежащая на его сердце. Задумавшись, он запнулся о каменный выступ и едва не упал. В сером небе пронзительно вскрикнул сокол, парящий в тумане над далеким хребтом. Алланон обернулся к своим спутникам. Дух Бремана сказал ему гораздо больше. Но он не открыл им, доверившимся ему, всей правды, как и не рассказал полностью легенду о Мече Шаннары. Глаза мага пылали бессильным гневом от сознания всей сложности положения, в котором он оказался. Он сам решил, что так будет лучше, и все-таки что-то его тяготило. Может быть, нужно открыть им истину… Они так много отдали уже, и это только начало… Алланон собрался было остановиться, но в последний момент передумал. Необходимость стоит иногда выше истины.

Серость рассвета медленно перетекала в серость полудня. Поход по Зубам Дракона все продолжался. Хребты и склоны сменяли друг друга с тоскливым однообразием, пока путешественникам не стало казаться, что они просто топчутся на одном месте. Суровые вершины громоздились на фоне туманного северного горизонта непроницаемой стеной камня. Путешественники вступили в очередное ущелье, петляющая тропа резко уходила вниз и терялась в густом тумане. Алланон повел их прямо в эту клубящуюся мглу, горизонт пропал, ветер умер в густом безмолвии. Стало вдруг очень тихо, так тихо, что, казалось, сама тишина ласково шепчет им робкие слова утешения. Путешественникам приходилось идти буквально на ощупь. Потом ущелье расширилось, туман немного рассеялся, и глазам открылся глубокий провал. Тропа закончилась.