И, конечно же, мне частенько доводилось бывать на свадебных церемониях, так что, я хорошо помнила, что нужно делать и куда идти. Однако сегодня мне было сложно сосредоточиться на своем собственном венчании: рассказ старосты о загадочной заколдованной роще почему-то не торопился меня отпускать и сильно тревожил. Расставшись с Даром сразу за порогом храма, я в одиночестве медленно шла за спинами собравшихся людей (которые всё по той же традиции дружно делали вид, что нипочем меня не замечают), а сама тем временем то и дело мысленно возвращалась к тому, о чем нам поведал испуганный мужичок. Лишь когда я прошла по большой дуге до узкого бокового окна, повернула к середине просторного святилища и приблизилась к краю искусно выложенного на каменном полу священного октагона, мне удалось отрешиться от посторонних мыслей, и шагнуть внутрь магического, как я теперь знала, контура навстречу своему любимому чародею, думая только о нем.

Отец Недан служил не спеша. Он возносил хвалы кроткому и милосердному Молодому Богу, просил у него милостей для нас с Даром, благословлял произнесенные нами обеты, и с каждой новой молитвой, с каждой клятвой я всё отчетливее ощущала, как невидимые нити, и без того уже накрепко связавшие наши души, становятся прочнее закаленного клинка. Потихоньку, шаг за шагом мы приближались друг к другу, пока наконец-то наши руки не встретились и не переплелись. И в тот же самый миг над храмом вздохнули колокола. Нежные шелковистые звуки, сплетаясь и переговариваясь, поплыли над затаившей дыхание землей. Кто-то за моей спиной восторженно всхлипнул. Да я и сама едва сдерживала счастливые слезы…

Священник молча протянул нам простую деревянную тарелку, на которой слегка подрагивали два почти одинаковых перстня, украшенных крупными темно-красными камнями. Все присутствующие затаили дыхание (Унгор не подвел и звонко икнул). В наступившей тишине Дар ловко надел мне меньшее кольцо, а я, внезапно расчувствовавшись, едва поймала его палец большим. Со вздохом облегчения чародей привлек меня к себе, и я прильнула к его груди, чувствуя, как бережно, но неумолимо меня затягивает омут нежности. Склонившись, Дар прижался щекой к моим волосам.

Собравшиеся негромко заворчали. Это что же, всё? А как же обычай почтить?! Первый (хи-хи!) поцелуй молодых должны увидеть все гости!!!

Неохотно распрямившись, Дар приподнял мой подбородок и поцеловал, поначалу лишь едва касаясь моего рта своими твердыми губами, а затем вдруг с такой страстью, что даже удивительно, как это вокруг нас не вспыхнул воздух. "Гости" умиротворенно вздохнули.

Тем временем Дар подхватил меня на руки, благодарно кивнул отцу Недану и зашагал к выходу. Согласно обычаю, жених был должен перенести невесту хотя бы через порог храма, что порой, при разнице в весе в пользу невесты, представляло известную сложность. Однако чародей не ограничился какими-то там ступеньками. Пройдя мимо удивленного Пилигрима, который доставил нас сюда на своей широкой спине, мой муж, так и не выпустив меня из рук, под веселый колокольный перезвон зашагал в сторону села. Недоумевающий конь побрел за нами.

Высыпавшие на улицу селяне весело загалдели. Вот ведь какой молодец! Решил невесту до самого дома донести! Такое нечасто случается! А вот теперь бы, чтобы уж до конца уважить все традиции и обычаи, надо закатить пир на весь мир, а затем, хорошенько всё это дело отпраздновав, этим самым всем миром проводить молодых прямо в опочиваленку!!

Мы с Даром переглянулись и дружно захохотали.

— Мьа-а-аууу!!

— Эгей! Подождите! Самого главного забыли! Кота-то, кота своего возьмите!

Замешкавшийся где-то позади людей Степка змеей вывернулся из-под ног той самой бдительной бабы и под смех ратников рванул вслед за нами, явно намереваясь разбавить наше уединение и снова прокатиться на моих руках. Однако задумка не удалась. К моему удивлению, князь Гордята сноровисто подцепил под пузо проносящегося мимо него кота и закинул к себе на плечо.

— Тут посиди, — велел он оторопевшему Степану, на всякий случай придерживая того рукой. — Я тебя сам донесу.

Из-за плеча Дара я с наслаждением наблюдала за недовольной и растерянной Степкиной мордахой. С одной стороны, наглец, посмевший не пустить его к любимой хозяйке, заслуживал немедленной и суровой кары. С другой — а когда ещё доведется проехаться верхом на самом наследнике престола, будущем великом князе всей Синедолии?!

Победило тщеславие.

Посреди улицы, на единственном подсохшем пятачке, нас встретил староста с нарядным караваем и деревянной солонкой. Вот это проворство, восхитилась я, ведь дядька совершенно точно был в храме! А не успела служба закончиться — и он уже тут как тут! Силен.

— Милости просим, — бормотал мужичок, истово глядя прямо перед собой и тыкая в Дара хлебом-солью, — милости просим! Извольте откушать!

Откушать соизволил нерастерявшийся Пилигрим. Хлеб-соль был аккуратно выдернут из рук растерявшегося старосты и немедленно ополовинен. Вторая половина у недовольно фыркающего жеребца была отнята вреднющим жадобой-хозяином, не дающим маленькому конику слегка подзакусить между завтраком и обедом. Сам, поди, слопать решил…. Пилигрим обиженно толкнул Дара носом и отвернулся.

— Спасибо, — улыбнулся чародей, ставя меня на землю. — Нам бы хотелось, чтобы у жителей Запутья сегодня тоже был праздник. Вот, распорядись, пожалуйста.

— Премного благодарны, князь-батюшка, — растерянно забормотал староста, принимая из рук Дара сытенький, приятно позвякивающий мешочек. — Не извольте беспокоиться, всё будет сделано в лучшем виде. А… что же вы?

— А мы — в лес, — терпеливо сообщил чародей, пытаясь обойти мужика.

— А… откушать? — заметно растерявшийся дядька качнулся в ту же сторону, намертво перекрыв для движения перешеек между лужами.