Ворон - Воронель
вернуться

Воронель Нина Абрамовна
Шрифт:
* * *
Природа сама сочиняет стихи, И надо уметь их подслушать: Рифмуется ветер с рассветом в степи, Рифмуются льдинки на лужах, Рифмуются тени на синем снегу, Рифмуются смерти и сроки. И, может быть, инеем по стеклу Написаны лучшие строки. 1961

Март

Зима все ярится, все пыжится, Все рыщет в своих закромах, А мне почему-то не пишется Под этот неистовый март. А мне почему-то не верится, Что лето придет за зимой, Что все по-старинному вертится Земля по орбите земной. А мне почему-то не верится, Что зреет под снегом трава, Что ветер возьмет и развеется В разгар своего торжества. И вдруг на мгновенье покажется, Что ветер по-своему прав: Ну кто добровольно откажется От даром доставшихся прав? 1965

В чаще

Там, на пылающих полянах, К июню сервирован стол: Там травы к вечеру повянут И лето станет на постой. Там, выхваляясь плотью зрелой, Купавки тянутся из трав, Там жизнь устала и прозрела От пестроты и от растрат. А здесь еще апрель в смятенье, Здесь не поспел щавель для щей, И солнце не коснулось тени Над строем девственных хвощей, Роса здесь ветви окропила, Под небо хвою подсиня, И ластится к ногам крапива, Не осознавшая себя. 1965

Осень

Весь мир под окном отсырел и продрог И кончилась к черту парадность… Нас осень всегда застигает врасплох, Как всякая неприятность. Пора бы поверить, что лету конец, Что вымахал волк из волчонка, Пора бы под сани готовить коней И квасить капусту в бочонках. Пора бы поверить, что жизнь коротка, И вымыть похмелье рассольцем, Пора бы, хватая быка за рога, Найти себе место под солнцем. И разум конечным своим естеством Готов примириться с кончиной, С внезапным морозом, с опавшим листом, Со следствием и причиной. Но то, что понятно логичным мозгам, Душе неразумной постыло, Ей трудно поверить морозным мазкам, Которыми речка застыла. Ей кажется: только ударить в набат, Согреть посиневшие лица, — Как солнце вернется, грачи прилетят И жизнь бесконечно продлится! 1965

Метель

На снегопоставки в неделю Зима получила подряд: Мой день начинался с метели Одиннадцать суток подряд. При свете, мерцающем скудно, Снега закипали с утра, И каждое божие утро Мой день начинался с утрат. Плела свою сеть непогода, Снимая поземку с петель, — Мой день начинался с находок, Имеющих привкус потерь. Давно уже сбился со счету Увязший в снегу календарь, Был день мой метелью зачеркнут, Был ветром затравлен январь. 1964

Снег

Напрасно непорочным снег считают — Он — лицемер, обманщик и доносчик: Ведь это он, шаги мои считая, Шпионит под окном с утра до ночи. Нет, я не верю в благородство снега! Он ждет, пока беда с землей случится, Тогда он на нее нисходит с неба И холодом на грудь ее ложится. Он входит в лес, небрежен и рассеян, И все противоречия вскрывает; И видно всем, что лес уже лысеет, Что дуб горбат и что сосна кривая. И всем видны досадные пробелы — Среди деревьев снежные поляны, Как будто нерешенные проблемы В конфликте между лесом и полями. 1964

Харьков

I

Город мой, ты единственный в мире, Неотмытый от снега и пыли, — Это ночи тебя задымили, Это дни на тебя наступили. Среди штатских, военных и прочих, Я встречаюсь с тобой на перроне, И читаю судьбы твоей почерк По твоей заскорузлой ладони. Затаенною силой в пружине Учтено твое прошлое в смете, Вдоль Московской, где линия жизни Обрывается линией смерти. Вдоль Московской, змеею трамвайной Убегающей в бывшее гетто, Там евреи в холодных развалинах Умирали на Тракторном где-то. И пугаясь такого соседства, И спасаясь от прошлого тщетно, Пробирается линия сердца По Сумской, мимо сада Шевченко. Пробирается линия сердца Мимо сумрачных старых каштанов, И теряются юность и детство Среди зрелости долгожданной.

II

Этот город мне нужен затем, Чтобы сбиться с привычного ритма, Чтоб коснуться трагических тем, Затаенных во времени скрытно. Этот город мне нужен затем, Чтобы в сердце раскрылись кавычки, Чтоб картины рванулись со стен Из захватанной рамы-привычки. В этом городе время идет, Неподвластное общим законам, Этот город мне нужен как дот На переднем краю обороны. 1966
* * *
Мой дед был слепым, — Он стоял у окна И смотрел в пустоту за окном, И никто его не любил… Мой дед был слепым, — Он не видел огня, Он чувствовал только дым. Мой дед был слепым, — Только старый приемник Иногда разговаривал с ним… Мой дед был слепым, — Он ронял на пиджак Кашу и хлебные крошки, И никто его не любил: Все дети, пороги и кошки Всегда враждовали с ним. Мой дед ко лбу привязывал тфилин И долго молился Богу, Но Бог не смотрел в его сторону, И Бог его не любил. Мой дед был слепым, — Только стены Помогали ему ходить… Мой дед был слепым, — Он умер, И все забыли о нем… 1960