Шрифт:
Видя ее возбуждение, Рейф отдался страсти. Он властно привлек ее к себе. Феба лежала на спине обнаженная и ждала, что будет дальше.
Его поцелуи опускались все ниже.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она.
— Собираюсь заставить вас навсегда позабыть о Терренсе Лапомме.
Феба ахнула, тихо протестуя:
— Что?
Рейф поднял голову.
— Феба, кто, по-вашему, здесь главный?
Она размышляла над этим вопросом немного дольше положенного.
— Ах! А я думала, что это я королева… Или я божество?
— Перестаньте рассуждать и просто скажите: «Да, милорд».
Феба стала на редкость уступчивой.
— Да, милорд, — хриплым голосом проговорила она.
— Ну вот… Так-то лучше, — сказал Рейф, снова склоняясь над ней.
Феба, которая была вынуждена подчиниться, лежала тихо, отдаваясь удовольствию, которое считала порочным. «Это в самом деле так порочно?» — думала она.
— О да-а! — Определенно, это очень порочно. И не только порочно, но и безнравственно. «Ну и пусть, — думала она. — Только бы это порочное удовольствие длилось как можно дольше…»
Время от времени Феба вскрикивала, словно в забытьи.
— Еще, — со стоном говорила она после того, как он вошел в нее. — О да, пожалуйста! Еще!
Рейф нежно поцеловал ее.
— О да, моя королева!
Феба обняла его так крепко, словно ей нужно было ухватиться за что-нибудь, когда волны наслаждения омывали ее и уносили в диковинное море невиданной красоты.
Она качалась на этих волнах, которые то вздымали ее вверх, то опускали вниз. И Рейф то поднимался, то устремлялся в пучину вместе с ней, шепча ей на ухо слова любви. И его сильные горячие руки обнимали Фебу, когда ее тело дрожало от экстаза.
Глава 40
Все еще тяжело дыша, Феба спросила Рейфа:
— Я не слишком громко… кричала? — Он рассмеялся:
— Не волнуйтесь, моя дорогая. Никто ничего не слышал: на улице уже давно льет как из ведра.
— Это хорошо. Я сказала всем, что вы — мой брат. Я правда кричала не слишком громко? Я ничего не помню.
Рейф снова рассмеялся:
— Я тоже уже не помню точно. — Он крепче обнял Фебу. — Может, в таком случае нам нужно сделать это еще раз? Ну, чтобы узнать это наверняка.
Феба еще крепче обняла его.
— Так хорошо? — спросил он.
— Хорошо, — выдохнула она.
На этот раз их страсть была более неистовой и безудержной, более дикой и неприрученной. Сделав над собой усилие, Феба на мгновение отвлеклась от своих ощущений, чтобы увидеть потемневшие от страсти глаза Рейфа. Его желание еще сильнее разожгло в ней страсть.
Наконец, со стоном, похожим на звериный рык, Рейф на мгновении замер в ее объятиях, затем еще раз с силой вошел в нее, и Феба закричала, ощутив всю силу его наслаждения.
Он лежал, уткнувшись лицом в ее влажную от пота шею, тяжело и хрипло дыша, а его плоть, которая все еще находилась в ней, одно долгое мгновение продолжала содрогаться.
— Черт возьми! — выдохнула Феба. — Что это было? — Рейф устало рассмеялся и, не поднимая головы, ответил:
— Сам не пойму. Кажется, я в первый раз в жизни по-настоящему занимался любовью.
Феба обвила его шею руками.
— Вот видите? Мыс вами просто созданы друг для друга, как… как хлеб и масло.
Рейф бережно поправил влажную прядку волос, которая упала ей на глаза.
— И как жареная рыба и картофельное пюре?
— Нуда, точно, — с чувством удовлетворения ответила она. — И как тосты с джемом. Хотя больше всего мне хотелось бы сказать «как принц с принцессой» из сказки, которую читала Софи, — глядя в потолок, добавила она.
Феба рассказала Рейфу о прекрасной принцессе, которую заколдовала злая волшебница, и бедная девушка спала сто лет.
Рейф внимательно слушал, накручивая на палец прядь ее волос.
— Как такое возможно? Это какая-то бессмыслица.
— А вот так: она живая, но и в то же время как будто и не живая вовсе… или как будто она спит. Словно ее подвергали нападкам, и ей пришлось уступить и спрятать свою сокровенную сущность в глубоких тайниках своей души… как будто бы усыпить свою душу. И такой прекрасная принцесса оставалась долго… очень долго.
Рейф нежно поцеловал Фебу в висок.
— Какая грустная сказка! Что же случилось потом?
— Не знаю… Но надеюсь, что принцесса скоро проснется. — Феба зевнула. — Я ужасно устала. Не могу больше…