Шрифт:
— Нам в географическом кружке говорили, что так могут даваться расстояния.
— Почему же ты раньше не додумался до этого? Приплел какие-то «координаты». Тоже мне, штурман!
Левка смущенно почесал затылок:
— Не сообразил. Бывает…
Вася взял у Левки карту. Он твердо решил: пока все не станет ясным, не сдвинется с места.
— Вот ты говоришь, что единица и девятка — расстояние…
Мишка ввинтил зло:
— Держи карман шире! Совсем одурели: неужели отсюда до Лысухи один километр? — И хрипло расхохотался.
Вася недовольно поморщился:
— А может, там цифры какие стерлись?
— Вполне, — кивнул Левка. — Тут многое стерлось.
— До Лысухи, — продолжал Вася, — по-моему, не больше двенадцати километров, так что добраться до нее не очень трудно. Но, что такое «Бе мен»?
Левка вздохнул и, на этот раз, честно, без всяких уверток и предположений, произнес:
— Не знаю, Василь. Придем — увидим. Гадать — глупо. Уже нагадали про склад…
Вася задумчиво глядел па карту. Что ж, он готов идти на Лысуху, готов добраться и до таинственного треугольника. Но как Мишка? Теперь все зависело от него.
— Ну как, Михаил, идем на Лысуху?
Мишкины глаза беспокойно забегали. Так и рвалось наружу: «Нет!» Но он медлил с ответом — не только Левка, но и Василь собирается продолжать поход. Вдруг они не послушают Мишку и бросят его здесь одного? Поэтому он уныло выкрикнул:
— А домой когда? Сегодня третий день, как мы уехали. Искать начнут. Переживать…
— Подумаешь! Приедем на день позже, — с раздражением сказал Левка.
Мишка опустил голову. Что же делать? Одному идти в Чистяково, а там сесть на какой-нибудь пароход? Страшновато, да и стыдно ребят бросать. Как быть?
— Ну, Михаил?
Мишка тихо и печально ответил:
— Только, ребята, побыстрее, чтобы домой поспеть… Вася бодро обнадежил:
— Это мы мигом, как только доберемся до «треугольничка».
«Медведь»
Левка отстегнул от сумки компас, надел его на руку, сак часы, затем еще раз сверил направление.
— Айда, ребята!
Отряд бодрым шагом направился па северо-восток, к неизвестной Лысой горе.
Миновав широкую поляну, путешественники сразу углубились и лес. Сначала идти было нетрудно, но потом стали попадаться запалы, многочисленные гривы и распадки, Завалы нужно было обходить, а это сбивало отряд с заданного направления, замедляло движение вперед.
Лес жил весело и деловито. Ребята уже дважды спугнули остромордых шустрых белок. Зверьки моментально взлетали на самые верхушки сосен и оттуда с настороженным любопытством смотрели на незваных пришельцев.
Кузька бесновался, глядя на белок. Однажды он пытался даже влезть на сосну: подпрыгнул и… заскулил, ударившись мордой о ствол. После этого он не проявлял желания лазить по деревьям и довольствовался тем, что звонко лаял, задрав кверху морду.
В бору было много дятлов. Они стучали везде: то громко, где-то рядом, то чуть слышно. Вот вблизи неумеренно, словно опробывая клюв, стукнул дятел-заводила. Потом еще раз. Ему ответил другой. Но не один, не дна раза ударил, а выпустил целую очередь — и замолк. Первый живо откликнулся: тук-тук-тук! Прислушался, показалось мало, стукнул еще раз. Ему откликнулись сразу в нескольких местах. Застучали так, будто соревновались, кто ударит больше…
Вася чуть было не поймал рыженького, с черными полосками вдоль спины, зверька — бурундука. Напуганный шумом, он выскочил на повалившееся дерево. Вася едва успел схватить за кисточку хвоста, как бурундук вдруг стремительно повернулся и укусил его за палец. Отважный капитан вскрикнул и выпустил хвост.
— Вот враг, — помахивая рукой, проговорил Вася. — До крови цапнул.
— Не подставляй, — пробурчал Мишка, который, пыхтя, шел за ним. Он уже устал и еле передвигал ноги. — Давайте немного отдохнем…
Но ни Вася, ни Левка не поддержали его, хотя и сами устали: до заката надо было добраться до Лысухи.
У Левы начинало рябить в глазах от постоянного наклона головы: он боялся оторваться от компаса, чтобы не сбиться с пути. Шея ныла, во рту пересохло.
— Послушай, капитан, на этот раз под нами нет реки. Что пить будем?
Мишка словно давно ждал этих слов.
— У меня горло просто горит. Пить — ужас как охота. Давайте остановимся?
— Вот напомнил! — рассердился Вася па Левку. — Пойдем, может и попадется ручеек. Их и борах много бывает.
— Ага, найдешь! Здесь вон сушь какая!
— Помолчал бы ты лучше, Михаил. Вроде парень, а ноешь, как девчонка.
Эти слова подействовали на Мишкино самолюбие, по крайней мере, он молчал больше часа. Потом снова забрюзжал:
— Пить хочу, аж шелестит в горле…
И так через каждые четыре-пять минут. Наконец у Васи лопнуло терпение, швырнул рюкзак на землю:
— Давай привал!
Отдых не принес Мишке облегчения, напротив еще больше ослабил его: не хотелось ни шевелиться, ни думать. Если бы ему ковш холодной воды! Пожалуй бы вся усталость мигом исчезла, руки, ноги заработали и, наверное, мир показался совсем другим — красивым и радостным. Но сейчас Мишке все не мило и отвратительно: и перестук дятлов, и щебетанье птиц. Надоели деревья, надоели запахи хвои и трав. От них разболелась голова, стало мутить.