– Мне как-то неудобно, что таким образом вторгаюсь в дом, – сказал Стивен, – как раз на семейный праздник...

– Вы – дорогой гость, – прервал его извинения старый Ли, – учтите это.

– Вы слишком добры, сэр.

Пилар вернулась в комнату. Она села у огня, взяла свой веер, изящными движениями стала помахивать им. Опустив глаза, выглядела она большой скромницей.

– Ты действительно хочешь, чтобы я остался здесь, отец? – спросил Гарри. От откинул голову назад. – Ты же знаешь, что я разворошу здесь целое осиное гнездо.

– Каким это образом? – резко спросил Симеон Ли.

– Братец Альфред, – ответил Гарри, – мой любимый братец Альфред не в восторге от моего присутствия.

– Ну и черт с ним! – крикнул Симеон. – В этом доме я хозяин.

– Все-таки ты – старый хозяин, а он – молодой. Ты ведь как-то зависишь от Альфреда. Мне не хотелось бы дразнить его.

– Ты будешь делать так, как я тебе скажу. Гарри вздохнул:

– Да я и сам не знаю, выдержу ли оседлый образ жизни. Трудно усидеть дома человеку, который до этого всю жизнь мотался по свету.

– Ты должен жениться и завести себе постоянный дом.

– На ком же я должен жениться? Жаль, что нельзя жениться на собственной племяннице! Маленькая Пилар очаровательна!

– Ага! Ты, значит, все-таки заметил это?

– Кстати, что касается оседлой жизни... Наш толстячок Джордж, кажется, сделал недурной выбор, а? Откуда его жена? Чем она занималась раньше?

– Разве я знаю? – буркнул старик. – Думаю,

Джордж высмотрел ее в салоне мод – была там манекенщицей. Она утверждает, что ее отец – отставной флотский офицер.

– Скорее, старшина на буксире, – усмехнулся Гарри. – Она еще преподнесет Джорджу подарочек.

Симеон пожал плечами. Затем взял колокольчик, лежавший на столе рядом с ним. Хорбюри явился мгновенно.

– Попросите мистера Альфреда срочно прийти ко мне.

Как только слуга исчез, Гарри спросил с расстановкой:

– А что, парень подслушивает под дверью? Симеон молча пожал плечами.

Альфред торопливо вошел в комнату. Увидев брата, он слегка вздрогнул.

– Садись, Альфред, – приказал старик. – Нам придется немного изменить порядки в нашем доме, поскольку теперь здесь будет жить на два человека больше. Пилар, разумеется, останется у нас. И Гарри тоже решил жить дома.

– Гарри будет жить здесь? – опешил Альфред.

– А почему бы и нет, старина? – засмеялся Гарри.

Альфред всплеснул руками и бросил на него гневный взгляд:

– Мне кажется, ты бы и сам мог догадаться!

– Очень жаль, но я не догадываюсь!

– После всего, что произошло? После твоего постыдного поведения... После скандала...

– Но ведь все это – в прошлом, милый братик!

– Ты ужасно поступил с отцом!

– Послушай-ка, Альфред! Ведь это касается только отца и никого больше! Не так ли? И если он готов простить меня, то...

– Да, я готов тебя простить! – вставил слово Симеон. – Гарри – мой сын, и он останется здесь, потому что я так хочу!

Он положил руку на плечо Гарри.

– Я очень люблю Гарри!

Альфред встал и вышел из комнаты. Он был бледен как смерть. Гарри, смеясь, пошел вслед за ним.

Симеон хмыкнул себе под нос. Вдруг он вздрогнул и обернулся:

– Кто это там, черт возьми! Ах, это вы, Хорбюри! Когда вы прекратите крадучись ходить по дому?

– Простите, сэр.

– Ну, ладно. Впрочем, у меня есть к вам поручение. Я хочу, чтобы после обеда все пришли ко мне. Понятно? Все! Без исключения. И еще одно: вы поведете всех господ наверх, а когда они дойдут примерно до середины коридора, вы как-нибудь дайте мне знать об этом: кашляните, вскрикните, – что-нибудь в таком роде. Ясно?

– Разумеется, сэр!

Спустившись вниз, Хорбюри сказал Трессильяну:

– Если вам угодно знать... это будет замечательный рождественский праздничек!

– Что вы хотите этим сказать? – резко спросил старый слуга.

– Погодите немного, узнаете! Сегодня – сочельник. Но настроение в доме отнюдь не соответствует ему!

***

Все семейство подошло к двери и остановилось. Симеон как раз был у телефона, он кивнул, чтобы заходили.

– Садитесь! Я сейчас закончу.

И продолжил разговор: