— Благодарю, Мренд, это, пожалуй, самый лучший мой портрет, вышедший из-под твоей кисти, — после затянувшейся паузы излишне вкрадчиво изрёк он, многозначительно глядя куда-то мимо лица Художника. — Надеюсь, что и в дальнейшем ты также славно послужишь Сударбской Короне и мне.

— Надеюсь, что неоднократно пригожусь Вашему Величеству, — парировал брат Мренд, прекрасно понимая, что сейчас ему сойдёт с рук любая выходка.

Потому что он в безопасности, пока необходим Императору. А сейчас он ему очень и очень необходим…

XI

Нацепив новую шляпу, Художник вышел из тех ворот дворца, которые предназначались исключительно для слуг. Унизительно, конечно, но что делать: парадным входом пользовался лишь Император, двери для остальных посетителей, как назло, ремонтировали. Ну, да ладно! Он возвращался домой. В кошельке лежал небывалый гонорар, весьма забавлявший Художника, которому впервые платили за совершенно издевательский портрет не тумаками, а звонкой монетой. Обратная дорога казалась жизнерадостнее потому, что он теперь знал хотя бы часть правды. И что самое удивительное, он впервые запомнил свой визит в Мэнигу во всех подробностях. "Не иначе подарок Кинранста памятливости прибавляет!" — посмеивался Мренд.

АРНИТ ИЗ КРИДОНА

I

Всё шло так, как и было задумано — считавшийся в народе бессмертным Император Йокещ наконец-то умирал. Его последователь Арнит, избранный Конвентусом задолго до того, вот-вот должен был занять вакантное место. Итак, он становился не первым и, предполагалось, не последним в бесконечной череде Сударбских Правителей. А дальше его ожидала продуманная до мелочей и приторная до омерзения жизнь, не терпящая никаких отклонений от протокола. Балы, охоты, на всё готовые наложницы, предупредительные слуги, ликующая при одном появлении Императора толпа… И всё это растительное существование полностью исключало какую-либо государственную деятельность. Так было заведено с незапамятных времён, так и должно было продолжаться до их конца. А правление Конвентуса и, выражающий его волю, Бессмертный Император были призваны к сохранению устойчивости и процветания Сударба. Сама по себе эта идея была, вероятно, не так уж и плоха, но её авторы не учли одного: внешнее сходство между Императорами не гарантировало подобного же единообразия взглядов и мыслей. А это, в свою очередь, рано или поздно могло как перессорить вельмож, так и привести к императорскому бунту. И привело. Арнит захотел власти только для себя и не нуждался ни в чьих советах, руководстве или поддержке.

Через несколько дней трон должен был освободиться, но прежде Арниту предстояло ещё одно дело. Он становился Императором, хотя и не бессмертным, но единоличным. Однако, чтобы не вызывать подозрений, восходить на престол в своём истинном обличии он не рисковал. Как ни противно, необходимо было пройти через Церемонию Написания Портрета и полное внешнее перевоплощение в Йокеща. На время, конечно… Позднее, когда его власть укрепится — можно будет открыться и придворным, и народу… А пока…

II

"Этот недотёпа полагает, что рисует одного из придворных тупиц. Ха-ха… — думал Арнит, усаживаясь позировать. — Однако мне говорили о гордости и независимости Художника, а он, оказывается, изрядный подхалим. Как к Государю ко мне обратился. Лестно, конечно, но глупо…"

Он устроился в кресле поудобнее. Замер вполоборота к Художнику. И приготовился к перевоплощению…

Несмотря на то, что Кридон — один из самых крупных городов Империи, он кажется небольшим островком, затерянным в бескрайнем океане лесов, отделяющих его от остальных сударбских территорий. Обычаи кридонцев жестоки, речь — резка. Традиционно из этих краёв выходят самые бесстрашные, сильные и безжалостные воины, а также царедворцы — хитрые и расчётливые

Жил когда-то в Кридоне мальчик. Единственный сын немолодых родителей: Наместника Стедопа и его жены Равтеж. Ребёнок был болезненным и слабым. В Кридоне с его суровым климатом и нравами такие редко выживают. Этот смог.

Отец всегда был занят гораздо более важными делами, чем воспитание сына. Материнская же забота сводилась к бесконечным дорогим и совершенно ненужным подаркам.

Болезненность и одиночество научили мальчика не только думать, но и скрывать свои мысли и чувства. С возрастом он стал надменен и хитёр. С самого раннего детства он не прощал даже малейшей обиды и всегда находил возможность, время и средства, чтобы расквитаться. Ни в нежном возрасте, ни в дальнейшем он почти никогда не смеялся, лишь иногда на губах его появлялась улыбка, с возрастом приобретшая иронический оттенок. Впоследствии это просто списали на особенности кридонского характера.

Парень рано узнал, что такое зависть. Потом появился и повод для мести… Даже не один… Дальше к этому прибавилось и нетерпеливое недовольство властолюбца…

После смерти родителей пришлось быстро взрослеть, поскольку он был не просто юношей, а Наследником Кридонского Престола. Точнее говоря, уже Наместником провинции, отличавшейся порядками куда более жестокими, чем в Мэниге. Никто не ожидал, что, хлюпик, едва прошедший инициацию, с поразительной лёгкостью приберёт к рукам бразды правления, полностью сменит своё окружение, назначит себе в заместители сущего варвара, а потом отправится прямиком ко двору Императора Йокеща.

Звали наглого мальчишку, естественно, Арнит…

Оказавшись в придворной среде, юноша первым делом занялся восполнением пробелов в образовании, начал учиться манерам и танцам, в Кридоне не пользовавшимся уважением. Вскоре его уже трудно было отличить от коренного жителя Мэниги, более того — от лучших представителей тамошней аристократии. Движения стали плавными и вкрадчивым. Походка — изящной и летящей, почти как у танцора. Только резкий гортанный говор в минуты сильного волнения выдавал в нём кридонского уроженца. Молодой человек был принят в обществе и начал плавное скольжение наверх.