Княжна насытилась еще быстрее.

– Отдохнешь?

В синих глазах лукавинка.

– Сначала терем посмотрим, Лада. Нам жить здесь. Затем по городу пройдемся. – Мотнул головой Радогор и первым поднялся из – за стола.

– А я хотела тебя в думную палату свести.

Радогор удивленно поднял брови.

– Батюшка там с людьми ближними сидел и думы разные думал.

Брови вернулись на прежнее место, а на губах появилась еле заметная улыбка.

– Скоро Ратимир придет, Лада, тогда и думать будем. А пока пусть одни сидят.

– А придет ли? – Недоверчиво спросила княжна и подняла на него своих пронзительно синих глаз.

– Как же ему не прийти, когда я его просил?

По тому, как он сказал это, поняла, что для Радогора с этим вопроса не было и нет. И впредь не будет.

По терему ходили долго. Влада и сама не думала, что он окажется таким большим и просторным. А Радогор открывал каждую дверь, и ловя на себе удивленные взгляды, лез в каждую щель. Обходил не по разу каждое жилье. И снова возвращался, чернея лицом, и бормоча себе что – то под нос. И снова лез, и снова заглядывал…

– Без опаски жил князь, батюшка твой. – Проворчал он, встретившись взглядом с глазами княжны. – Долго жил…

После чего сам расставил воев, из числа тех немногих, которые остались верны покойному князю, по терему. А под конец распорядился, да так, что оспорить приказ было невозможно.

– Рубить всякого, кто появится на поверхе княжны без ее или моего слова. – Подумал, недоверчиво глядя на воинов, и добавил. – И имени не спрашивать.

Поймал на себе растерянные взгляды воев и нахмурился еще больше.

– Двух дней не прошло, как пытались ее убить. Ныне там, в лесу те подсылы валяются, если звери и птицы не растащили. На вас вины нет. Вся вина на меня ляжет. А пропустите, сам вас в куски порублю.

И не слушая их, даже не оборачиваясь, вышел на крыльце, где его уже ждала Влада и бэр. По довольной морде бэра и его глазам понял, что тот сыт. И даже очень сыт. Повеселела и бэриха. При появлении Радогора, подняла голову, посмотрела задумчиво и поднялась на ноги. Но Радогор движением руки вернул ее на место и не громко, но властно коротко рыкнул. Бэриха задумалась еще глубже, постояла, раскачиваясь из стороны в сторону и замотала головой, открывая пасть с желтыми жуткими зубами.

– Что ты ей сказал, Радо? – Шепотом спросила княжна и, не обращая внимания на множество людей, что толпились вблизи терема, взяла его за руку.

– Она знает…

Поманил взглядом врана и тот, дремал старик, устроившись на кровле терема, нехотя опустился на его плечо.

– Куда сейчас, Радо?

– К воротам.

Пристально посмотрел на разомлевшую стражу, и без замаха, неуловимо быстрым движением, ударил по ратовищу копья. Копье вырвалось из руки и отлетело далеко в сторону, а стражник, который дремал, опираясь двумя руками на копье, мешком повалился на землю.

– Убит! –Беззлобно процедил сквозь зубы.

Подождал, когда стражник поднимется и спросил, не замечая угрюмого взгляда.

– Семья есть?

– Как не быть. – Стражник косился глазом на смеющуюся толпу, которая, можно было подумать, только и ожидала его позора.

– В куски пойдет твоя семья, воин, с таким кормильцем.

Необычный скоромный наряд княжны привлекал взгляды горожан больше, чем позор стражника. Уж слишком вызывающе она смотрелась в мужской, ладно подогнанной, одежде. И с длинными, распушенными по плечам волосами, забранными узким ремешком. Высокая грудь распирала подкольчужник. Широкий ремень с боевым ножом делал ее тонкий стан еще тоньше. А упругие ягодицы и крутые бедра, туго обтянутые кожей портков невольно привлекали мужские, да и женские взгляды тоже. Но боевой, как раз по руке, нож и хмурый взгляд Радогора заставляли всякого отвести глаза в сторону.

Но особенно тянулись взгляды к Радогору. А он словно и не замечал их. Поговорил со стражником и перешел к воротам. Тщательно, не пропустив и малого гвоздя, осмотрел и ощупал каждую плаху на створках. Рукоятью ножа простучал массивный дубовый закладень. И так и не сказав ни слова, поднялся на крепостную стену. Заглянул в бойницы, забрался в надворотную башню. И пошел по стене, бросая быстрые взгляды по сторонам. Ворон как сел на плечо, так и лапами не переступил, дремотно хлопая глазами.

Молча прошел мимо шевелящегося куска окровавленной, изуродованной до неузнаваемости, плоти.

– Радогор….

– Я ничего не могу сделать для него, княжна. Он сам, а не я, увидел ее такой.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что каждый волен выбирать для себя жизнь и смерть. Он их выбрал такими, какими... выбрал.

И не сказав больше ни слова, и не останавливаясь вернулся к терему. Городок не велик. Да и городок ли? Порубежная застава. С любой башни на все стороны взглядом дотянешься. И много ли в таком увидишь? Да и не смотреть он пришел.

Вокруг терема людно. И суетно. Бегают туда – сюда, под ноги не смотрят. Глаза дикие. Княжой пир. Несут короба с припасами, бочонки с медами, диковинные, не здешние бутыли с винами. Кричат кто во что горазд. Разноголосица такая, впору уши затыкать и вон бежать. И в терме не лучше. Двери в трапезную настежь! Столы, в дверном проеме видно, покоем выставлены и узорчатыми скатертями убраны. На столах от дорогой посуды глаз слепнет. Блюда, тарели, ковши и чаши…