— Добрый день, Матвей, рад встрече, Исидор, — сказал один из «сухарей», искоса поглядывая на меня.

— Семен! — воскликнул Сидя и стал трясти руку коллеге.

— Алла Евгеньевна, — расцвел Мотя, делая шажок в сторону туши в пиджаке цвета спелого баклажана, — замечательно выглядите! Впрочем, как всегда! Мила! Хороша! Пополнела!

«Слонопотам» в растерянности заморгал, Исидор кашлянул, Семен с товарищем замерли. А Мотя, не обращая внимания на повисшее молчание, заливался соловьем:

— Аллочка! В вас соединились яркий талант и красота, это огромная редкость! С интересом прочел вашу последнюю статью в журнале. Поражен библиографической подборкой и свежестью взгляда на проблему. А сейчас я в восторге от вашего внешнего вида. Какой костюм! Удивительный цвет! Аллочка, вы наша королева!

Семен и его приятель топтались на месте, как стреноженные кони. Толстяк буркнул нечто невразумительное. Мотя же схватил его за руку, поднес ладонь к губам и выпалил:

— Примите заверения в искренней любви и восторге. Я небольшой охотник делать дамам комплименты и полагаю, что физика не женская наука, но вы, право слово, царица! Верно, Сидя?

Исидор повернулся в мою сторону, вытащил носовой платок и трубно высморкался. Семен с товарищем, забыв попрощаться, резво потрусили к входу в здание. Багровый слонопотам, бубня под нос что-то неразборчивое, последовал за коллегами.

— Я обидел Ерохину? — растерялся Матвей. — Она неправильно меня поняла?

— Нет, — хмыкнул Исидор, — думаю, Алла была бы в восторге, услышь она твое вранье! Кстати, Мотя, говорить даме «вы отлично выглядите, пополнели» нынче не принято. Это в пятидесятые годы прибавление в весе считалось признаком хорошего самочувствия, сейчас же наоборот.

— Право, я не думал оскорбить Аллочку, — испугался физик, — но она и впрямь такая пышная. Мне нравятся женщины в теле.

— Матвей, — резко одернул друга Сидя, — нежелание носить очки сыграло с тобой дурную шутку. Ты сейчас беседовал не с Ерохиной!

— А с кем? — изумился Матвей.

— Ты осыпал комплиментами Федора Калинина.

— Я восторгался Федькой? — ужаснулся Мотя. — Но он отвратительный субъект! Унижает аспирантов! Говорят, заставляет приехавших из провинции свою квартиру убирать, на даче огород копать. Сидя, признайся, ты шутишь?

— Нет, — сказал Исидор, — я серьезен как никогда. А еще ты ему руку поцеловал!

— Ужасно! — позеленел Мотя. — Я думал, это Алла. Нет-нет, Исидор, ты ошибаешься! Ладно, я лица не разглядел, но фигура-то бабская, вся круглая! И костюм — он же цвета сортовой сирени! Мужчина такой ни за что не наденет.

Исидор взял Матвея под руку.

— Пошли, небось уже все в курсе, что Ромашин у Калинина персты лобзал. Послушай моего совета — не снимай очки! Никогда! Иначе в худшую ситуацию попадешь, охотясь за вечной молодостью.

— Вы долго пробудете на совещании? — стараясь не захохотать во весь голос, спросила я.

— До вечера просидим, — задумчиво протянул Сидя.

— У вас же есть мобильный? — на всякий случай уточнила я.

— Да, — кивнул Мотя, — мы не отстаем от прогресса. Кстати, о компьютерах знали, когда ты еще на свет не появилась. Сидя, помнишь машину, которая полинститута занимала?

— Давайте обменяемся номерами, — остановила я поток воспоминаний. — Позвоните мне, и машина будет подана. Только учтите: в городе пробки и у меня не Сивка-бурка, лучше вспомнить о звонке часа за два до финального гонга.

Исидор поправил пиджак, сунул палец за узел галстука и слегка его ослабил.

— Ладно, я готов записать номер.

Матвей тоже вытащил из кармана сотовый.

— Сделают же клавиатуру… — пожаловался он. — Мелкая, неудобная!

— Очки! — безжалостно напомнил Исидор. — Ты без них слепой филин!

Клиника, куда поместили неизвестную мне Пелагею Андреевну, всем своим видом давала понять: она не муниципальное, а частное, очень дорогое заведение.

Дверь открывалась автоматически, от порога к рецепшен вела ковровая дорожка, а пол был из натурального мрамора. К девушке-блондинке, восседавшей за стойкой рецепшен и облаченной в кипенно-белый халат и шапочку, украшенную красным крестом, я шла под недобрыми взглядами армии секьюрити.

— Я Марина, — нежно пропела красотка. — Чем могу служить?

Я показала блондинке туго набитый пакет.

— В вашей больнице находится мама моей подруги. Приятельница заболела, попросила меня доставить Пелагее Андреевне всякие мелочи.

— Очень хорошо, — защебетала Марина, — у нас свободный график посещений, без ограничений, в десять вечера ворота запираются, но до этого еще далеко. У вас достаточно времени, чтобы выполнить обещание. Лифт за колонной, сейчас дам вам пропуск.

— Понимаете, я забыла номер палаты…