— Понятно: развратный никчемный мальчишка, нашел наконец женщину с хорошим положением. Они рады были его пристроить.

— Ну конечно, надеялись, что я буду держать его в руках и он остепенится. Ты знаешь, он и на службе нигде долго не держался; отец его пристроит, а он поработает немного и бросит.

— Но теперь ведь он долго работает на одном месте?

— С тех пор как познакомился со мной, держится на одном месте.

— Что же ты теперь собираешься делать?

— Сказала, чтобы он убирался вон, а он не уходит. Приходится мне уходить из дома.

Мне это показалось странным: квартира была Нины, и если она не хочет, чтобы Жорж жил с ней, она легко может от него избавиться. Очевидно, она этого не хотела. Мне сделалось ее жаль.

— Нина, может, он и вправду остепенится? Ведь многие меняются после женитьбы.

Я чувствовала, что она хочет от меня поддержки в своем желании не прогонять Жоржа, но я ничего не могла придумать в его защиту.

Я получила письмо от мамы и она пишет, что приезжает к нам на пару дней. Мама приезжала к нам очень редко: папа и младший брат Алексей работали и она должна была за ними ухаживать; кроме того, у нее на руках небольшое хозяйство: куры и поросенок, так что, если она приезжает, то только по делу.

Приехав, она немедленно объяснила причину своего приезда.

— Валя, к нам недавно приезжала в отпуск Зина с детьми. Ну и обносились они все, прямо смотреть жалко. Ты знаешь, последние месяцы Саввиной болезни она очень много тратила на его питание и не покупала ничего ни себе ни детям, а теперь она так мало зарабатывает, что и вовсе ничего купить не может. Да и купить негде, магазины буквально пустые.

— Но ведь дети получают же пенсию за отца?

— Какая там пенсия, гроши! На пенсию детей даже не прокормишь, не то что обуть и одеть по спекулятивным ценам. Я собрала немного денег и приехала, чтобы купить им самое необходимое в коммерческом магазине [7] . Мне говорили, что у вас бывает мануфактура и хотя она и очень дорогая, все же она есть, а у нас даже и дорогой нет.

— Мама, эту дорогую мануфактуру достать очень трудно, за ней собираются громаднейшие очереди. За ней приезжают колхозники со всей Ростовский области. Продав на базаре птицу, масло или яйца, они на другой день едут в очередь за мануфактурой, очень рано, когда еще темно. Они готовы стоять за ней всю ночь, но милиция не позволяет собираться очереди раньше пяти часов; люди собираются гораздо раньше и стоят за углами небольшими группами, ожидая пяти часов. Как только милиционер уходит, они бросаются толпой, чтобы занять первые места, и в это время бывает такая давка, что слабого могут просто затоптать. Мне рассказывали, что на прошлой неделе толпа свалила одну женщину и пробежала по ней, она умерла на другой день в госпитале. Вам идти туда просто опасно. Лучше мы сделаем так: я добавлю денег и мы купим материи для Зины у спекулянтки. Я знаю женщину, которая продает вещи из того же магазина, только дороже.

— Нет, я не могу переплачивать. Ты давай свои деньги, а покупать я пойду сама. Я не буду бежать во время давки, я подойду, когда люди немного успокоятся, простою хоть целый день, это ничего, я возьму с собой бутерброды.

На другой день мама ушла, когда мы еще спали. Я пришла в перерыв в двенадцать часов, ее еще не было. Когда я пришла после работы, она лежала на кушетке очень усталая, но счастливая.

— Слава Богу! Очень удачно сходила, купила больше, чем надеялась.

— Показывайте покупки.

— Вот эта "чертова кожа" мальчикам на штаны, а сарпинка им на рубашки и Зине на блузочку.

— Вы бы купили Зине на блузочку чего-либо повеселее, чем эта серая сарпинка.

— Дорогая, я не могла выбирать. Я стала в очередь туда, где продавали самое нужное мне, "чертову кожу"; у этого же прилавка была и сарпинка. Материю на платье продавал другой приказчик и нужно было бы стоять в другой очереди, уже в магазине, но я так устала, что не могла этого сделать. Во всяком случае моя первая забота была о детях.

— А Зина?

— Зина обойдется как-нибудь.

На другой день я узнала, как "обойдется" Зина.

— Завтра я уезжаю ночным поездом, — говорила мама, — но утром я пойду и пройдусь по магазинам в городе. Я не буду больше стоять за мануфактурой, но, может быть, я увижу что нужное в других магазинах. В очереди мне рассказывали, в каком магазине иногда бывает детское белье, чулки и даже башмаки. Да и еще хочу купить подарки внукам.

— Подарки мальчикам куплю я, — сказал Сережа, — когда буду возвращаться после работы, или в обеденный перерыв.

На другой день вечером, когда я пришла с работы, мама уже укладывала свои вещи. На кушетке стояла раскрытая корзина и возле нее куча вещей, среди которых я заметила свою юбку.

— Почему моя юбка здесь? И ботинки, и моя новая вязаная кофточка?!

— Я отобрала для Зины то, что тебе не нужно, — сказала мама.

— Как не нужно! Да я за этой кофточкой целых два часа стояла в очереди в Ленинграде, а вы говорите — не нужно!

— Но у тебя есть и другая, из верблюжьей шерсти.

— Мне обе нужны. Из верблюжьей шерсти очень толстая и в ней только в холодную погоду хорошо, а эту можно носить всегда.