Про «славное море, священный Байкал» – я уже и не говорю…

Летом по Байкалу ходили железнодорожные паромы, «Ангара» и «Байкал», огромные четырёхтрубные пароходы, на которые по рельсам загоняли целые составы… а вот зимой… нет, когда устанавливался ледовый путь – рельсы клали прямо по байкальскому льду! А вот в период ледостава… или весной…

Воля ваша, господа! На пароходе – оно как-то привычнее… садишься себе в Одессе, и едешь по морям, по волнам… а по дороге в Святую землю заглянуть можно… в Стамбуле накупить парчи да дешёвого турецкого золота, в Сингапуре ананасов консервированных, в Шанхае – фарфору, в Нагасаки – лаковых шкатулочек (да по приезде и продать)…

А ещё, скажу Вам по секрету… проездные деньги казна в 1903 году выделяла по прогонам – то есть как если бы Вы ехали по казённой надобности в кибиточке или на таратайке… через всю Сибирь-матушку… уяснили? Платите пароходству за коечку (или каютку, как уж угодно будет), в два раза дешевле, чем на лошадках почтовых-с, а остаток – в карманчик… а по железной-то дороге – ехать бесплатно, по казённому требованию… есть разница?

Так что в вагоне – кроме Семёнова – казённых людей было раз-два, и обчёлся…

Капитан Генерального Штаба, направлявшийся на монгольскую границу… интендантский генерал, с утра до вечера под сильнейшим шофе (от качки так лечился), до Иркутска, да следовавший в Артур полковник Линевич…

Зато в куппэ (так!) преобладали так называемые «вольные люди», самых неопределённых специальностей, но вполне определённой великорусской национальности – Абрамович, Ходорковский, Невзлин… Эти последние являлись просто характернейшими вестниками войны – как акулы, сопровождавшие корабль, на котором скоро будет покойник…

Ранним утром чудесного, солнечного дня – который редко бывает поздней осенью – экспресс прибыл на станцию Байкал… Здесь пассажиры должны были пересесть в железнодорожные пошевни – тяжеленные, оббитые сукном, ящики на полозьях, с печками и отхожим местом внутри…

Однако Семёнов с Линевичем (идя на войну – что уж деньги считать!) – решили прокатиться по Байкалу на лихой троечке… что там – всего сорок три версты… да и морозец всего-то двенадцать градусов по Реомюру… при полном штиле!

Тройка с места взяла в карьер, и только через пяток вёрст перешла на крупную рысь… Ямщик, в бараньем тулупе поверх крашеного романовского полушубка – обернул заросшее бородищей до самых кустистых бровей, красное, как кирпич, курносое чалдонское лицо:«Однако, паря, в полпути – постоялый! Поднеси стаканчик – уважу!»

«Давай, вали! Будь благонадёжен, не обижу!»

Ямщик пристал, свистнул -«Ие-ех, залётные, ГРРРАБЯТТ!!»

И коренник зарубил такую дробь, что пристяжные свились в тугие кольца – и только морозная пыль клубом встала позади!

Стрелой летела русская тройка по синему льду… под бездонными синими небесами… в чистейшем, морозном воздухе горы баргузинского берега выступали так отчётливо – что Семёнов с его морским глазом не мог определить расстояния до них…

Казалось – они совсем близко, самые мелкие складки гребня и налёты снега на них были рукой подать – а на самом деле это были бездонные ущелья, снегами которых можно было похоронить целые города…

На пятнадцатой версте тройка догнала воинскую команду, переходившую Байкал пешим порядком… Солдаты и офицеры весело шагали по плотному, подмёрзшему снегу так бодро, весело – что у Семёнова на душе стало так хорошо…

В их вольном строю, в свободном, широком их шаге – почуялась такая гордая сила, уверенность в себе – как в пролетающем журавлином клине:«Долетим?
– Мы-долетим!»

Линевич вскочил в санях, сбросил тулуп и как-то по особенному задорно и радостно крикнул:«Здорово, молодцы! Бог в помощь!»

По колонне загудело:«Рады стараться! Здравия желаем! Покорнейше благодарим!»

Линевич махал им фуражкой, ещё что-то кричал, весёлое… мимо них мелькали молодые, разрумянившиеся лица… с какой силой, полной надежды и верой в будущее, билось тогда семёновское сердце! Как празднично и светло было на его душе!

Внезапно – что-то будто ледяной иглой кольнуло сердце… строй приближался к чернеющему на льду пятну… идущие впереди офицеры не могли его видеть, да и не поняли бы ничего – но гидролог Семёнов, стоящий в санях – всё видел и понимал… соскочив с саней, он побежал наперерез строю, крича во весь голос:«Стой! Все назад!»

Идущий впереди подпоручик недоумённо оглянулся… и в этот миг лёд промоины под ногами Семёнова предательски затрещал…

Ледяная вода ошпарила его, как крутой кипяток, сжимая грудь, останавливая сердце…

Семёнов сразу ушел с головой под воду – что вы хотите, шинель, мундир, сапоги… И течение – от того и промоина – стремительно повлекло его под лёд…

Парадокс – из офицеров флота Российского – мало кто умел плавать… это вам не RN, где юных гардемаринов заставляют нырять с салинга учебной HMS «Экселент» – кто утопнет, тот не моряк, для службы не годится…