– И вы думаете… – произнесла я со страхом.

Кира победоносно провозгласила:

– Я думаю, что Вулк жив! Это единственно возможное объяснение, Даночка! Он жив и снова убивает!

Кира уселась на кровать и схватила телефонный справочник с журнального столика. Она явно искала в нем что-то.

– Хочу проверить заявление господина директора. По его словам, все, кто служил в то время в тюрьме, кроме него самого, умерли. Так ли это?

– Но, Кира Артемьевна, сейчас половина десятого! – возмутилась я.

Профессорша отмахнулась:

– Значит, я могу быть уверена, что те, кого я разыскиваю, если они живы, сидят дома. Итак, начнем с бывшего директора. Его фамилия, как и фамилии прочих ответственных лиц, указаны в заключении о смерти.

Несколько звонков, и Кира поняла, что Богдан Раппорт не обманывал, – и экс-директор, и врач, и начальник охраны покинули сей мир. Кира, приуныв, набрала последний номер – человека, носившего такую же фамилию, как и бывший палач. Трубку долго никто не брал, и в тот момент, когда профессор хотела сдаться и признать поражение, раздался старческий голос: «Слушаю!»

Кира встрепенулась и сделала мне знак рукой, чтобы я не шумела. Я подбежала к телефону и приложила ухо к трубке, желая услышать, что же скажет нам последний кандидат.

– Господин Клопперс? – мило произнесла Компанеец.

– Он самый! – натужно кашляя, ответил невидимый собеседник. – Какого черта вы мне звоните? Опять будете впаривать пылесос или страховку? Я уже сказал вам, что не нужно мне ни то ни другое – я скоро откину копыта!

– Господин Клопперс, меня зовут Кира Компанеец, я – профессор Института судебной психиатрии имени Фрейда, – заявила в великом волнении Кира. – Чрезвычайно рада слышать вас, ибо директор Раппорт уверял меня, что вы скончались несколько лет назад.

Трубка закашляла, и только через несколько мгновений я поняла, что это старческий смех.

– Эта подлая гадина хотела бы видеть меня в могиле, но пока еще я не доставил ему такого удовольствия! – ответил Клопперс. – А что вам надо, профессор?

– Я… мы… интересуемся обстоятельствами смерти Вулка Климовича, – пояснила Кира. – Вернее, у нас имеются серьезные подозрения в том, что этой смерти не было! А так как вы приводили в исполнение смертные приговоры, я хотела бы узнать…

В трубке долго молчали, затем Клопперс изрек:

– Ну ты даешь, профессорша! Ты – единственная, кто допер до того, что Вулк жив! Не думал я, что кто-нибудь позвонит мне в десять вечера и так запросто затронет эту тему. Приходи ко мне завтра с утреца, побеседуем. Надеюсь, я еще не сверну ласты!

Мне стоило больших усилий убедить ее подождать до утра, хотя, сознаюсь, самой не терпелось познакомиться с бывшим палачом. Так как старик не назвал точного времени, когда мы можем навестить его, Кира разбудила меня в половине седьмого со словами: «Я вас жду!»

Из гостиницы мы вышли в начале восьмого. Чтобы не плутать по улицам городка, мы взяли такси и назвали адрес Бронислава Клопперса. Минут через пятнадцать автомобиль затормозил около кособокого дома, который окружал высокий металлический забор. Подивившись на это, мы подошли к калитке (таблички с именем не было) и позвонили. Голос из домофона гаркнул: «Это ты, профессорша?»

Кира подтвердила, что это она, раздался зуммер, мы толкнули калитку. Сад около дома был в плачевном состоянии – искореженные деревца с почерневшими листьями, жухлая трава по пояс, несколько повесивших бурые головы подсолнечников. Мы приблизились к крыльцу – прогнившие деревянные ступени трещали, когда мы поднимались по ним. Дверь была приоткрыта, мы вошли в жилище бывшего государственного палача.

Оно, как и сад, производило неприятное впечатление – пыль толстым слоем лежала на разбросанных вещах, грязное белье кучей громоздилось в углу. Похоже, хозяин не убирался в доме последние несколько лет.

– Вот вы где! – послышался хриплый голос.

Я подняла голову и увидела спускающегося со второго этажа по шаткой лестнице старика. Скрюченные пальцы его правой руки впились в перила, в левой он зажал палку из красного дерева.

– Господин Клопперс? – спросила профессор. – Я – Кира Компанеец, мы говорили вчера по телефону. А это – госпожа Дана Драгомирович-Пуатье, она…

– Я знаю, кто ты, – хихикнул старик, подходя ко мне.

У него была яйцевидная голова, прикрытая жидкими седыми волосенками, огромные уши и лиловые губы. Старик был одет в клетчатую фланелевую рубашку и вельветовые штаны с подтяжками. Клопперс с первого взгляда стал мне неприятен.

– Ты та самая болтливая ведущая, которая достает всех несусветными глупостями, – сказал он и зашелся в кашле. Я отпрянула, не желая, чтобы старик наделил меня парой миллиардов микробов из своих легких.