Преподавательница по физкультуре в университете говорила, что у меня хорошая реакция (ей ли не знать, мы предавались греху среди мячей и скакалок). Пистолет смотрел мне в грудь, тонкие губы киллера дрогнули в еле заметной усмешке, его палец плавно обнял курок. Он сейчас выстрелит!

Я выстрелил первым – шипящая струя дезодоранта ударила в лицо убийце. Это не помешало ему спустить курок – но его рука дрогнула и пошла вверх, пуля ударила в навесной потолок. Голова киллера оказалась в облаке пахучего тумана, я услышал дикий вопль. Я зло усмехнулся – хоть бы ты ослеп! Никогда не желал ни одному человеку подобного, но это был не тот случай, чтобы проявлять милосердие.

Убийца отпрянул в сторону и согнулся, продолжая вопить. Я изо всей силы толкнул его и вылетел в коридор – несчастный Андрий распластался на белоснежном ковре. Я со всех ног рванул к двери – мне удалось выиграть всего несколько секунд. Обернувшись, я увидел, что убийца нетвердой рукой наводит на меня пистолет. Снова выстрел! Пуля попала в стену.

Дверь была приоткрыта – я выскользнул к лифту. И что теперь делать? На мне только легкомысленное нижнее белье. Я был босиком, мрамор холодил ступни. Я побежал вниз по лестнице. Этажом ниже заметил открытую дверь – массивная особа, облаченная в стильное черное пальто и яркий оранжево-лазоревый шарф, боролась с гигантским котом, который терзал копченую рыбу. Я снова подбежал к лифту, нажал кнопку, кабина распахнулась.

Ехать вниз? И что дальше – бежать в одном исподнем и без обуви по Экаресту? У меня нет ни денег, ни документов. Киллер окажется на улице – и там он точно убьет меня. Где лучше всего спрятаться преступнику, который сбежал из тюрьмы? Правильно – в самой тюрьме! Когда суматоха уляжется и преследователи пойдут по ложному следу, можно будет выбраться на волю и, не привлекая внимания, отправиться восвояси. Никто не будет искать меня в этом же доме этажом ниже в квартире…

В квартире Серафимы Ильиничны Гиппиус. Я узнал особу, которая пыталась совладать с котом: передо мной возвышалась монументальная фигура известной герцословацкой авторши, ведущей телевизионной программы «Ярмарка тщеславия». Серафима мне нравится – ей палец в рот не клади, помимо того, что она чрезвычайно талантливая и самобытная писательница, считающаяся лучшим стилистом на просторах нашей родины, Гиппиус умеет так отбрить собеседника и сделать это весьма забавно и элегантно. Очень многие смотрят ее передачу не для того, чтобы полюбоваться на именитых гостей, а ради уникальной и неповторимой ведущей.

Кабина лифта распахнулась, я услышал топот – киллер бежал по лестнице. Еще несколько секунд, и он окажется здесь. Кабина превратится для меня в западню, он может заблокировать лифт – и тогда ему понадобится только определить, между какими этажами я застрял, а потом изрешетить меня.

– Что вы себе позволяете! – закричала знаменитая писательница Гиппиус. – Я девушка честная и не потерплю…

Я и не сомневался в том, что Серафима Ильинична ведет целомудренную жизнь. Поэтому, постаравшись изо всех сил, изобразил чрезвычайно жалостливый взгляд (я обычно применяю его, когда мне надо в очередной раз выдоить из моих «мамочек» денег на тряпки или косметический салон) и прошептал тоном умирающего Пьеро:

– Помогите мне, пожалуйста! Он хочет убить меня!

Серафима Ильинична, наклонив набок голову, увенчанную замысловатой прической из черных волос, изучала меня. Ее взгляд скользил по моей фигуре, я переминался с ноги на ногу – в тонком шелковом бельишке было холодно, все же стоял сентябрь! Я прильнул к дверному «глазку» и увидел, как киллер оказался около двери квартиры Серафимы Ильиничны, но его внимание было сосредоточено на спускающемся вниз лифте. Он заспешил по лестнице вниз. Получилось! У меня получилось обмануть убийцу! Он уверен, что я нахожусь в кабине, которая доставит меня на первый этаж!

Все еще чувствуя на себе оценивающий взгляд Серафимы Ильиничны (она принадлежала к той самой категории женщин, которые являются моими потенциальными клиентками, – бальзаковского или постбальзаковского возраста, обеспеченные и одинокие), я не нашел ничего умнее, чем, переведя дух, сказать:

– Он побежал вниз – думает, что я направился на улицу. А вы ведь та самая Серафима Ильинична Гиппиус?

– По моим сведениям, да, – ответила она желчно. – И та самая, и Серафима Ильинична!

О, да, Серафима на меня отреагировала! Если женщины начинают над тобой издеваться и, более того, говорить колкости, значит, ты произвел на них впечатление. Стараются доказать себе, что красавец, стоящий перед ними, ну абсолютно ничего не значит и даром им не нужен!

– А я Дусик, – пролепетал я.

Настало время применить свои чары. Мне не хотелось, чтобы Серафима выгнала меня восвояси. Это для меня – верная смерть! Поэтому я нежно взял ее сдобную руку, украшенную полудюжиной дорогих перстней, и произнес самым сладким и соблазнительным тоном, на который был способен в тот момент:

– Дорогая Серафима Ильинична, вы – мой телевизионный кумир! Прошу вас, спасите несчастного и предоставьте ему кров над головой! За мной по пятам гонится наемный убийца! Он только что убил ни в чем не повинного Андрия!

Она не знает, кто такой Андрий, но самое главное – заинтересовать человека. И вызвать у него жалость. Пусть Серафима проникнется ко мне материнскими чувствами, я же такой бедный, трепещущий и невероятно сексуальный. И взываю к ней, умоляя о помощи! Ну скажите, какая женщина устоит перед этим?

Тетя Фима (так я окрестил великую писательницу), которая никогда не лезла за словом в карман, когда ей требовалось прижать к ногтю хамоватую знаменитость или исполненную дешевого самолюбования «звездочку», растерялась. Два – ноль в мою пользу! Фима не знает, что мне сказать! Это значит, что я произвел на нее впечатление – будь я женщиной, то не смог бы ничего возразить атлетически сложенному красавцу, который как гром с ясного неба оказался в моей квартире, при этом облаченный только в нижнее бельишко от Кальвина Кляйна. Большая часть дам подумала бы, что это Санта-Клаус услышал их затаенные мечты и решил преподнести им подарок. Интересно, а тетя Фима принадлежит к числу таких дам?