Воображение нарисовало Алёшу Буслаева или Василия Поповича, кого – то из них, в общем, я их всегда путал, нежно держащего в занесённой руке брёвнышко с гирькой. Тоже хочу быть таким – с брёвнышком в одной руке, но пока не вырос … Ладно, смотрим дольше…. Ролевики, хм… Итак: «Ручка обычно не длиннее топорища, а для удобства лучше сделать ещё короче. В один конец госпожи ручки следует ввинтить болт или каким-нибудь образом вбить кусок проволоки, короче, просто какой-нибудь предмет, к которому впоследствии можно удобно привязать верёвку. Длина верёвки обычно определяется длиной ручки, последняя не должна превосходить её. Верёвку можно брать любую – главное, чтобы на игру допустили.»

Бедный мой разум! Я попытался представить брёвнышко не длиннее топорища. Смог, представил. Только в моём воображении это получился пенёк. Когда же в мысленной картине нарисовался богатырь, размахивающий пеньком с гирькой, я не выдержал, прекратил чтение и измышления и, сосредоточился на основном. Что я выяснил? Ничего сложного нет. Нужна палка размером… Тут мой взгляд упал на топорик для рубки мяса, коим я вооружился чуть ранее. Вот! Примерно такая длина мне и нужна! И дырка в топорике присутствует в конце лезвия, выдумывать ничего не надо! Воодушевившись, я выскочил из-за стола и метнулся на кухню. В недрах кухонного шкафа отыскалась мясорубка, в ванной комнате, на полке под потолком – моток капронового шпагата. От мясорубки была взята деталь в виде ребристого кольца с резьбой, скрепляющего конструкцию в собранном виде. Шпагат, два узла и вот, мой импровизированный кистень готов. Осмотревшись, я решил удалиться из кухни и провести испытания нового оружия в коридорчике.

Первый, пробный взмах был лёгким, осторожным. Ударный элемент описал полукруг, топорик заёрзал в руке, когда кольцо было почти в наивысшей точке своего полёта. Вроде бы терпимо. Я ещё раз крутанул импровизированным оружием. На этот раз резче. Судя по всему, я чего-то не учёл. Шпагат зацепил угол лезвия топорика, сбил кольцо с траектории, напрягся, сорвался с преграды, кольцо вильнуло, я, с перепугу, опустил руку и….. Спустя минуту, я смог выдохнуть смахнуть слёзы из глаз тыльной стороной ладони и сказать «Ыыыы». Басом. Уверенно. В полный голос, держась второй рукой за больную голень.

Вскоре подъехал Андрей. Если судить по личным впечатлениям, то – прошло минут десять, не более. На часы я взглянуть не удосужился. Моё внимание целиком было поглощено лечением больной голени. Обработать ссадину перекисью водорода, присыпать стрептоцидом, наложить сверху тонкий марлевый тампон, закрепить лейкопластырем, потом раскачиваться, обхватив больное место и тихо подвывая – дел хватало. Ровно до того момента, когда серия частых хлопков во дворе, привлекла моё внимание. Привычное ухо опознало в хлопках выстрелы из пистолета и, боль сразу же исчезла. Я, прихрамывая, переместился к окну, заняв позицию для наблюдения сбоку от оконного проёма. Наставления преподавателей тактики и некоторых офицеров роты, успевших хлебнуть боевых действий до прихода в училище, сами собой всплыли в памяти при звуках выстрелов. Пуля-дура. И шустрая при том. Прилетит – не успеешь поздороваться. Нет уж. Лучше мы, как мудрые воины, схоронимся за стеночкой, и оттуда уже обстановку выясним.

Там, где раньше тусовалась пара собачников, теперь безжизненное валялось тело. Я не доктор, но живые так не лежать не могут – чисто подсознательно ощущается такая вещь. Второе тело неуклюже ковыляло за одетым в короткое темно-серое полупальто Андреем, направлявшимся быстрым шагом к белому громоздкому джипу. Джип располагался на самом краю видимости и, мне приходилось выворачивать голову, прижимаясь к оконному стеклу, чтобы увидеть его. Других людей с оружием в моём поле зрения не было. Только мой коллега и старший товарищ, державший какой-то угловатый пистолет в опущенной руке. Ни ментов, ни бандитов – а кто ещё в России может позволить себе стрельбу в городском дворе?

Стрелок достиг джипа, прижался спиной к двери, окинул взором двор и, быстро вскинув пистолет, пару раз пальнул, сбивая хромоногого на землю, после чего перенёс прицел и выстрелил ещё три раза. Из подъезда донёсся гулкий «бум», видимо одна из пуль попала в дверь, Андрей же, как ни в чём не бывало, выбил магазин и стремительно воткнул новый, после чего просунулся в окно джипа и, достав оттуда мобильник, повернулся в мою сторону и сделал жест рукой, мол «Открывай». Я метнулся к входной двери, ожидая сигнала домофона, прихватив по дороге лежащую на столе мясорубку. При всей готовности, звонок заставил меня вздрогнуть, уж слишком много произошло событий за последние полчаса, автоматом нажав кнопку открывания, я выскочил в подъезд, осматривая оба пролёта и площадку. Пойманное мной в ловушку тело, видимо, заслышав звук открывающейся двери, вяло затрепыхалось, недолго думая, я в три прыжка сбежал вниз и, ухватившись рукой за перила, с размаху треснул мужика мясорубкой по голове. Противно хрустнуло, а в руку ощутимо отдало ударом, зато пойманный моментально обмяк. Поздравлять себя, или нет? Сомнения разрешил Андрей, взбежавший по лестнице.

– О, боец, да ты никак котлет решил наделать? – Сдерживая улыбку, заявил товарищ, – Прямо не сходя с места? Так я тебе скажу, не нужно. Умрёшь, и станешь как эти, бродить по земле, ожидая чьего-нибудь выстрела, или вот такой же мясорубки, в голову.

Я замялся, вечно он меня ставит в неловкое положение своими шутками, а пока я продумаю ответ, он снова его просчитает и моментально загонит меня ещё глубже. И потому я просто промолчал, согласно кивая.

– Собрался? – Вставая спиной к щитку, и контролируя спуск с лестницы, вопросил Андрей. – Давай, хватай свои баулы, и помчали, времени у нас всё меньше и меньше.

Я рванулся в квартиру, пробегая мимо кухонного стола, вновь остановился, схватил свой недоделанный кистень, положил мясорубку, взамен взял хитрый винт от неё, ну, который мясо проталкивает. Кинул всё это в рюкзак, взвалил его на плечо, подобрал упакованные в сумки вещи и выдвинулся на лестницу. Товарищ мой взялся прикрывать мой отход, идя немного сзади и вертя головой, при этом держа пистолет у меня над плечом. В принципе, правильно, я прикроюсь сумкой, он прикроется мной, одно плохо – начни он стрелять и я оглохну на правое ухо. Только закончил мысль, как уловил впереди смутное движение, и голова взорвалась звоном, что называется, накаркал, зато тело впереди рухнуло, как подкошенное.