– Так, а вы тоже наши, да? Опенбаха знаете? – Скользнула мысль в моей голове, и тут же затаилась под грузом горя. – Примерно знаю, наверное, сам доберусь.

– Да, «наши», разумеется, знаем. – Михаил отодвинулся в сторону, позволяя парням пройти к телу. – Ну, давай, тогда, сейчас погрузимся и выдвигаемся, а ты решай сам, немаленький уже.

С этими словами он ушёл в подъезд, руководить дальнейшей эвакуацией магазина. Я же подошёл к телу товарища, накрытого чёрным полиэтиленом, нащупал под ним руку и пожал её. Прощай, старший брат, и прости, что я поздно это понял.

Открыл дверь «Молнии», кинул ружьё и кистень на заднее сиденье, сел на что-то твёрдое, весёлым хрустом пообещавшее проблемы, и тихонько двинул прочь. Хотелось просто немного побыть одному, дорога тут одна, подожду грузовик на перекрёстке. Сам того не замечая, вышел на трассу и разогнался почти до сотни, поток встречных машин иссяк – видимо, на МКАДе случился непроходимый затор, придётся ехать по большому кругу. Впереди какая-то человеческая фигура подняла руку, голосуя, после чего бросилась мне наперерез. Удар по тормозам,

«Твою маму, что за…», толчок прервал размышления, и человек, не сумевший преодолеть высокий капот «Двадцать первой» отлетел на обочину, машину от резкого торможения развернуло и увело туда же. Изумлённый, я вышел из авто, предварительно вытащив «кистень» и, поигрывая гирькой, стал приближаться к неподвижной груде ярких тряпок. Похоже на девушку, и лицо какое-то знакомое, толком разглядеть не успел, но черты узнаваемы. Вот и посмотрим, что за самоубийца нам встретилась. Девушка ещё дышала, голова при ударе не пострадала, зато руки оказались изломаны местах в трёх – танк, а не машина.

Обратила взгляд на меня: Ё-моё, «Лошадка». Та самая, Братская, из телевизора, они там ещё строили что-то. Взор её быстро тускнел и через минуту, издав какой-то не то всхлип, не то стон, душа покинула тело. Интересное кино, выходит, я убил живого человека? Что же блин, теперь делать? И как она здесь оказалась, вчера же ещё по телеку показывали, во Франции они «тусят», блин. Да, тут не отмажешься, надо валить, родня её подтянет такие силы, что ЭсЭс просто сдаст меня, не пытаясь прикрыть. Как же я так попал, ведь видел же, что выходит на дорогу. И скорость под сотню, налицо нарушение. Засада полная, хорошее продолжение дня, сперва Андрей, теперь вот ещё эта. Как быть?

Вдалеке показался автомобиль, следовавший в сторону города. Приблизился, и сердце упало в глубину желудка, или даже ещё глубже – хуже и придумать было нельзя – патрульный «Мерседес» ДПС. Вышедший из неё сотрудник на ходу достал пистолет, передёрнул затвор и, наставив ствол на обочину, обошёл «Волгу».

– Что случилось? Человек, или из этих? – Гаишник оказался подкованным в нынешних реалиях, что, впрочем, неудивительно.

– Человек. Точнее, она, под колёса бросилась. – Я потупил взор, сердце стучало как пулемёт, того и гляди – лопнет. – Тащ капитан, честное…

– Сама, так сама. Наглухо, или живая? – Капитан не спускал пистолета с кучи тряпья, совсем недавно бывшей человеком. – Сам цел?

– Уже не живая, я километров восемьдесят шёл, не успел среагировать вообще. – Решив во всём признаться, для очистки собственной совести, выложил всю правду. – И это, она – из телевизора. Братская.

– Ну, нифига себе!!! – Капитан аж опешил. – Что серьезно?! Откуда она тут?

– Я сам в полном недоумении. Выскочила на дорогу, начала махать руками. – Я решил говорить всё честно, как было. Потому как, во-первых, виноватым себя не ощущал совершенно, а во-вторых, мысля логически, начинать на ходу придумывать, а потом забыть, что кому врал, хуже и не придумаешь. – Разве что, может, прилетела, но тут аэропорта же нету

– Да есть тут аэропорт, как раз оттуда и еду. Другой вопрос, как она сюда попала? – Гаишник почуял знакомый запах наживы и начал давить. – Не пешком же дошла? Что-то ты темнишь!

– А я знаю?! Кто их этих из телека поймет? Они же вообще с другой планеты, похоже. – Сердце потихоньку возвращалось на место, следом за ним потянулась злость. – Ну, так что делать то?

– Ну, раз не знаешь, я тебе расскажу. Сейчас оформим протокол, отправим тебя в КПЗ – человека же убил? Убил.

– К-как?! А может, договоримся?! – Сердце окончательно встало на место, но чтобы распалить злость я повёл диалог в привычном для сотрудника ключе. – Нельзя мне в тюрьму, у меня мама в деревне одна, никак нельзя.

– Со мной-то может и договоримся, а что ты её родителю скажешь? Ему и Президент не всегда отказать может. – Видимо, почуяв какие-то нехорошие нотки в моём голосе, заколебался гаишник, даже пистолет приопустил и левой рукой почесал переносицу. Неудобный разговор прервался шорохом, раздавшимся из-за машины.

Нетвёрдо покачиваясь и нелепо размахивая сломанными руками, над капотом показалась виновница происшествия. Лицо не выражало ничего, лишь в глазах темнел потусторонний голод, а пища, в лице нас с капитаном, стояла готовая к употреблению и ждала.