Что же ты молчишь, Кимэй? Мои слова тронули тебя? Или ты хочешь доказательств? Мы могли бы показать тебе, все, что ты захочешь…

Было странно слышать это. Еще более странно было видеть это, ведь всю свою немаленькую жизнь он знал только одно: йокаи враги, они не заслуживают существования. Но картины мирной жизни поражали. И в который раз за этот день Кимэй сомневался в правильности своего мировоззрения. Неужели, он ошибался?

–  Знаешь, какая у нас мечта? У всех йокаев, я имею ввиду, - Гоэн, не стесняясь, раскрыл огромные черные крылья, и, устроившись на ветке, подставлял лицо солнцу. Кимэй наблюдал за ним, и ему снова казалось, что это сон.
– Мы хотим жить в мире с людьми. Не бояться ками или Аши… Но пока существует Инстинкт - это невозможно, - Гоэн повернулся к Кимэю, смотря ему в глаза.
– Я сейчас говорю тебе все это, и, наверное, тебе кажется, что я пытаюсь выставить нас идеальными. Нет, мы тоже не сахар. Мы тоже агрессивны и совершаем ошибки, но нам надо дать шанс только потому, что мы хотим стать лучше…

Любая жизнь - бесценна. Это главная истина рода Кагамицукири, из которого происходил Кимэй. И хотя его перерождение было уже давно, но это он помнил и старался следовать. Будучи ками и будучи ками школы Сошу это ему удавалось не всегда, но, во всяком случае, Кимэй делал все от него зависящее, чтобы свести вред к минимуму.

"Любая жизнь… - подумал Кимэй, возвращаясь из воспоминаний.
– И моя тоже. Даже такая. Но что мне делать со всем этим?"

Он не знал. У него теперь были крылья, сила и свобода. То, чего ему не хотелось никогда. Он был счастлив, живя так, как жил. Казалось, что делает он благородное дело, когда Инстинкт говорил "убей". Теперь же он не может вернуться к ками. А может ли он остаться?

В дверь осторожно постучали. Кимэй приподнялся, бросил взгляд на догорающую свечу, а потом разрешил войти. Тихо, точно призрак, в комнату вошла Вивиан. Аромат ее сладких духов разлился по комнате, странно успокаивая. "Как будто родитель пришел", - некстати подумалось Кимэю, но слишком уж похожими были ощущения.

–  Ты не спишь еще.

Она не спрашивала. Она говорила так, будто точно знала. Кимэй кивнул. Вивиан затворила за собой дверь и прошла вглубь комнаты.

–  Давай окно откроем, ветер дует с моря, поэтому затекать в комнату не будет. Правда, от шума это не избавит, зато запах свежести искупит все.

–  Я не против.

Вивиан улыбнулась. Подошла к окну и распахнула его, отдернув занавеску. Остановившись, она долго всматривалась в дождь, который теперь стучал совсем громко, и молчала. Думала о своем, но ее думы не были легкими - брови все норовили нахмуриться, а губы плотнее сжаться. Наконец, она вздохнула и повернулась к следившему за ней Кимэю.

–  Ты как?
– было в ее голосе что-то такое теплое. Он снова подумал о том, что дорог ей, но почему и когда стал таким, никак понять не мог.

–  Хорошо, спасибо, - ответил Кимэй, а потом все же признался под ее внимательным взглядом.
– Но все же странно себя ощущаю. Не плохо, нет, - поспешил уверить ее он, чтобы не волновать, - просто необычно. И мир кажется каким-то другим, будто все снится. Или раньше все снилось, а теперь я проснулся. Не знаю…

Вивиан слабо улыбнулась и опустилась на край кровати.

–  Это пройдет, Кимэй. Ты теперь дома. Здесь никто не причинит тебе вреда или не заставит тебя делать то, что ты не хочешь. Просто чувствуй сердцем и доверяй нам…

В ответ он пожал плечами. И чтобы ничего не говорить о своих сомнениях с этой женщиной, которая как-то умудрилась стать ему близкой, отвернулся к окну. В темноте изредка вспыхивали молнии, но уже далеко - гроза уходила. Правда заключалась в том, что он был не в состоянии вот так просто отринуть свое прошлое, но и то, что ему предлагали, не мог взять тоже. И как хорошо, что сейчас от него не требовали никакого выбора - он бы просто не смог его сделать.

–  Тебе нужно поспать, Кимэй. Не волнуйся, я побуду рядом.

Он закивал и лег в постель, ощущая, что суета дня наконец-то решила оставить его, и теперь он может спокойно отдохнуть. Но только он прикрыл потяжелевшие веки, как услышал крик, наполненный болью и невыразимым отчаянием. Кимэй сразу же подскочил, а сон, начавший подкрадываться, развеялся, как дым. Его взгляд столкнулся с не менее взволнованным взглядом Вивиан.

–  Это Гоэн, - произнесла она глухо.
– Он зовет нас. Случилось что-то страшное…

Не желая терять ни мгновения, они поспешили на зов. Кимэй чувствовал себя настолько взволнованным, что между лопаток чесалось. Путь оказался не длинным - они пробежали всего несколько коридоров, оказавшись перед открытой дверью. В воздухе отчетливо пахло кровью и страхом. Рефлексы, отточенные годами, сработали раньше сознания, поэтому Кимэй без предупреждения ворвался в комнату. То, что он увидел, поразило его.

Вначале он не поверил. Подумал, что та девушка, которая лежит на полу с кровавой пеной на губах и окрашенной в алый сорочкой, никак не может быть самой Прародительницей. Но Гоэн, застывший с растопыренной хищной лапой с острыми, выгнутыми, как у коршуна, когтями, одними губами произнес ее имя, чем развеял все сомнения. Перед ним лежала умирающая Идзанами…

–  Спаси ее, Кимэй, - голос Принца стал хриплым, похожим на воронье карканье, крылья растопырились, роняя на пол горсть перьев, а потом беспокойно окутали его фигуру, будто защищая. Сам Гоэн раскачивался, переступая с ноги (лапы?) на ногу, вид имел безумный, раскаявшийся и паникующий.
– Спаси ее…