— Хорошо, давайте.

«Это протокол допроса, — сказал себе Тефер. — Случай мне положительно благоприятствует… дело идет как по маслу».

И он вошел в кабинет патрона.

— Что вам, Тефер? — спросил начальник сыскной полиции.

— Вот тут бумага от господина Камю-Брессоля. Пристав сказал, что речь идет об обыске у того человека, которого я арестовал несколько дней назад и который ни за что не хотел сказать своего адреса.

— Господин Камю-Брессоль нашел средство развязать ему язык, — сказал, смеясь, начальник. — Он мастер вести допросы. Посмотрим…

Он взял бумаги из рук Тефера, который остался тут же, готовый предложить свои услуги, если о нем забудут.

Начальник полиции стал просматривать протокол.

— А! А! — вскричал он вдруг. — Молодец знаком с итальянскими агитаторами в Англии! Поздравляю вас, Тефер.

Инспектор поклонился, краснея от радости.

Решительно ему везло! Думая служить только герцогу Жоржу де Латур-Водье, он оказал в то же время услугу правительству! Его ждет награда, повышение!

Какие сладкие мечты для полицейского!

Начальник полиции продолжал:

— Он был там знаком с самыми опасными заговорщиками: Орсини, Бенедетти, Брюсони… Ну, его дело плохо!… Вообще этот Рене Мулен слабоват… Чтобы объяснить свое возвращение во Францию, он прибегает к самым глупым выдумкам… Уверяет, что тут замешана какая-то семейная тайна, которую он не имеет права рассказывать. Плохо придумано, плохо!

Тефер внимательно слушал, стараясь запомнить каждое слово.

— Завтра, — заключил начальник, складывая бумаги, — завтра обвиняемого надо будет взять из тюрьмы и отвезти на его квартиру и при нем произвести обыск. Я поручаю это вам. Я сейчас напишу приказ тюремному начальству. Завтра в восемь часов вы поедете в Сент-Пелажи и возьмете Рене Мулена и повезете в карете на его квартиру на Королевскую площадь, 24, четвертый этаж… Я буду ждать вас там в половине девятого. Вот вам приказ. Смотрите же хорошенько за этим молодцем! Его арест очень важен, особенно сейчас, когда за границей составляют заговор против жизни главы государства.

— Будьте спокойны, я отвечаю за обвиняемого…

Тефер вышел из кабинета, не помня себя от радости.

— Четверть восьмого! — прошептал он, взглянув на часы.

Он отдал приказания на завтрашний день двум агентам своей бригады и поспешно вышел из префектуры.

На площади Дофина он взял фиакр и поехал к герцогу де Латур-Водье на улицу Святого Доминика.

Госпожа Леруа была поражена приходом посланца Рене Мулена, и ее очень беспокоило его сообщение, что за их домом следит полиция.

Что это значит? Это не предвещало ничего хорошего.

Берта, затворив дверь за торговцем билетами, вернулась в комнату матери в сильном волнении.

— Милая мама, — сказала она нетвердым голосом. — Я не хотела тебя ослушаться… Этот человек уверял, что должен говорить с тобой одной… Я ушла, но эта тайна меня тревожит и пугает… Боюсь, что он сказал тебе что-нибудь неприятное.

— Успокойся, милая Берта, твои опасения ни на чем не основаны. Этот человек принес мне надежду.

— В самом деле?

— Да, и я скажу это с еще большей уверенностью, когда прочту принесенное им письмо.

— Я опять должна уйти?

— Нет, моя крошка, останься. Приготовь мне утреннее платье.

Госпожа Леруа говорила так тихо, что ее слова едва можно было расслышать.

Несчастная женщина слабела с каждым днем, однако Этьен Лорио не терял еще надежды.

«Немного счастья могло бы, может быть, спасти ее», — думал он.

Мадам Леруа стала читать письмо. В первый раз после долгих лет на исхудалом лице больной появилось почти радостное выражение. Легкий румянец покрыл ее бледные щеки.

Она жила некогда в этом доме, где поселился теперь Рене. Там родились ее дети.

Это случайное совпадение казалось ей хорошим предзнаменованием.

Берта, конечно, тотчас же заметила произошедшую в матери перемену.

— Мама, — сказала она, — ты, верно, получила хорошие вести? Не правда ли?

— Да, дитя мое.

— Могу я спросить, от кого это письмо?

— От Рене Мулена.

— Рене Мулен, это тот рабочий, которого любил наш бедный отец… Ты его встретила на кладбище?

— Да, — ответила Анжела, и лоб ее снова омрачился тяжелым воспоминанием.

— Могу я прочесть это письмо?

Госпожа Леруа покачала головой.

Берта не стала настаивать, но немного погодя сказала:

— Что же он пишет?

— Он просит меня об одной услуге.

— И это так тебя радует?

— Да, мне очень приятно быть полезной тому, кто так любил… Я всегда смотрела на Рене, как на родного сына.

Берта никогда не сомневалась в словах матери, но эти ответы казались ей, и не без основания, неопределенными и уклончивыми.