— С детства Катюшка мечтала актрисой стать. Потом, когда ей лицо изуродовали, в первый же день выхода из больницы плакаты сорвала и в чулан бросила. «Я, — говорит, — буду представителем другой профессии, и мне эти красотки, напоминание о прежней жизни, не нужны». А недавно, представляете, опять повесила.

— Этому есть объяснение? — поинтересовалась Лариса.

— Есть, — кивнула мать девушки.

Слушая женщину, Кулакова радовалась, что взяла с собой диктофон.

Разговор Кати и Жени о том, как ее оскорбляли на улице и в транспорте, не был последним. У девушки появилась навязчивая идея: покарать виновных смертью, и она каждый вечер досаждала Жене просьбами.

— Ты пойми, — юноша пытался переубедить свою возлюбленную. — Убить человека очень трудно. Да, я прошел Чечню, где действовал военный закон — не ты, так тебя, и теперь ни за какие деньги никого бы никогда не убил. Тебе легко рассуждать, потому что ты не знаешь, что это такое.

— Звучит странно, — в минуты спора Катино лицо превращалось в застывшую маску со злобным оскалом, — в Чечне ты убивал нелюдей. Я предлагаю тебе делать то же самое, ибо разве можно назвать человеком того, кто издевается над искалеченной женщиной? Там ты действовал во имя Родины, здесь будешь во имя любви.

Евгений качал головой. Тогда девушка вскакивала с постели и начинала носиться по квартире в истерике. Юноша видел: с каждым днем она все больше сходит с ума. Несколько раз в его отсутствие Катя попыталась покончить с собой, один раз вскрыв вены, в другой — приняв большую дозу снотворного. Спасло его своевременное появление, однако она не хотела жить и обещала повторить попытки самоубийства.

Испугавшись потерять единственного близкого человека, Евгений дал слово исполнить ее требование: если только кто-либо в его присутствии посмеет оскорбить ее, его ждет смерть.

«Его ждет смерть», — с наслаждением повторяла Катя, стоя у зеркала. Уродливая маска сослужит ей службу. Сейчас она не могла отомстить Данченко. Им придется подождать. Но другие самцы, за исключением одного, ничем не лучше. Пусть первыми будут они. Какая разница!

— И поэтому я требую разрешения на проведение обыска в квартире и машине Тихорецкого, — подытожила Лариса свой рассказ.

Коллеги переглянулись.

— Много эмоций, Ларочка, — пожал плечами Павел. — Я сомневаюсь, что тебе удастся выбить такое разрешение.

Кулакова встала со стула:

— Иду к Кравченко. Расскажу ему все свои умозаключения, а он пусть решает, стоит ли с этим идти к прокурору за санкцией.

Выслушав свою сотрудницу, Алексей Степанович долго молчал.

— Знаешь, в твоих рассуждениях что-то есть, — сказал наконец он. — Я добьюсь разрешения на обыск. Но, умоляю вас, делайте все деликатно. Перед вами два молодых человека, и я не хочу, чтобы им сломали жизнь, если наши подозрения окажутся необоснованными.

— Я все прекрасно понимаю, — ответила Лариса.

Лето кончалось. В один из уже нежарких августовских дней Кате, в отсутствие Жени, захотелось поехать на свое любимое место за город, посидеть на камне, наблюдая за беззаботно текущей рекой. От последних событий девушке не стало легче, наоборот, на сердце легла какая-то тяжесть, и снять ее не смогла даже прогулка за город. Сидя на своем любимом валуне, Катя вспоминала: именно здесь она мечтала о любви Леши, его сюда пригласила и поплатилась за это. Странно, что любовь к парню, который всего лишь один раз взглянул на нее ласково, не убывала со временем, и мимолетные встречи, когда она, закрывая лицо, проносилась мимо, лишь усиливали старое чувство. Она сделала все, испробовала все способы, чтобы не возвращаться к прошлому, однако ничего не помогало. Сев в автобус, девушка закрыла лицо платком: из глаз вдруг хлынули непрошеные слезы. Она почувствовала себя самой несчастной на свете. В ее случае нельзя было ни изменить ситуацию, ни поменять отношение к ней. Сейчас она ехала домой, где ее ждал человек, готовый отдать за нее жизнь, однако он был ей не нужен. Мало того, с каждым днем Евгений становился все более и более противен, и она думала, как от него избавиться. В то же время Катя сознавала: теперь это не так-то просто. Что ж, может, оно и к лучшему. А что ждет ее без Евгения? Уж конечно, не Алексей и не карьера актрисы, загубленная одним взмахом ножа.

Поглощенная своими мыслями, Катя не заметила, что пожилой мужчина, сидевший рядом с ней, уже несколько раз тряс ее за плечо:

— Девушка, вам плохо?

Катя кивнула.

— Может быть, я смогу чем-нибудь помочь?

Девушка отняла платок от лица, демонстрируя мужчине шрам, и отметила про себя, что в его глазах не появилось сочувствия или жалости: это был взгляд заинтересованного человека.

— Прошу вас, давайте выйдем на следующей остановке, — попросил он ее.