— А если они не посмотрели в углу? — предположил Женя.

— Тогда она там и лежит. — Казалось, Кате стало все безразлично. Она повернулась к Евгению и посмотрела ему в глаза: — Теперь меня ничто не спасет. Даже если я пойду как соучастница, мне отвесят на полную катушку. Все кончено, Женя.

Она медленно побрела на кухню. Евгений кинулся следом и успел перехватить ее руку. Острым кухонным ножом Катя хотела ударить себя в грудь.

— Не смей! — закричал он, отбирая у нее нож и ведя в комнату. — Ты сама сказала: еще ничего не известно. Сейчас я поеду в Озерное и поищу пропажу. Теперь сосредоточься, пожалуйста, и подумай, как сделать это лучше.

Катя вытерла слезы:

— Ехать надо на автобусе. В милиции знают о нашей машине. Перелезешь через забор в сумерках и попробуешь зайти внутрь, взломав дверь черного хода. Если там будут люди, дождись, пока они уйдут. Ты должен попасть туда. Помни: это наше с тобой спасение. И не торопись. Находись там, сколько надо. Завтра я позвоню тебе на работу и скажу, что ты заболел.

Женя внимательно слушал любимую и натягивал кроссовки.

— Обними меня на прощанье покрепче, — попросил он.

Девушка подошла и прижалась к его крепкой груди. Он взял ее лицо в свои ладони и посмотрел в огромные глаза:

— Как мне не хочется с тобой расставаться!

— Мы не расстанемся. — Катя обняла его за шею и принялась целовать. — Если ты получишь пожизненное… В общем, какой бы срок ты ни получил, я тебя не оставлю. Я приеду в места твоего заключения, и мы распишемся. А потом у нас родится ребенок, — она смахнула слезу.

— А твоя карьера? — Ее слова благодатным дождем омывали его измученную душу.

— У нас будет все, — тихо ответила девушка и отвернулась.

Сотрудники уголовного розыска действительно приехали с обыском, как и ожидала Катя.

Услышав звонок в дверь, она поняла: ее опасения оправдались. Вот они стоят перед ней: симпатичная женщина в брючном костюме (мама, наверное, рассказывала о ней) и двое мужчин. Катя слушала и не запоминала ни имен, ни званий. Она ждала главного.

— Можно осмотреть гараж? — спросил высокий черноволосый оперативник.

— У вас есть постановление на обыск? — поинтересовалась Катя.

— В противном случае мы бы вас не потревожили. — У женщины был твердый голос. Он больно резал уши.

— Пожалуйста. — Катя сняла с вешалки ключи.

Железный гараж, разрешение на строительство которого получал еще Женин дед, стоял недалеко от дома. Маленький ключ послушно открыл висячий замок, и Катя впустила непрошеных гостей в помещение. Гараж сиял чистотой. Вымытыми и ухоженными выглядели и «Жигули» вишневого цвета.

Девушка постучала по капоту машины.

— Вот ключи от нашей старушки. — Она передала Ларисе связку, отошла в сторону и осведомилась: — А что вы хотите здесь искать?

Уши Кулаковой резанул этот вопрос. С самого начала ее поражало поведение Климентьевой. На лице девушки было написано полное равнодушие. Лариса вспомнила первый вопрос:

— У вас есть постановление на обыск?

И вот второй, сакраментальный: «А что вы хотите искать?» Редко кто именно так вел себя. Либо это хорошая игра, либо Катя со своим дружком, как предполагают некоторые из ее коллег, случайно оказались в местах, где потом произошли убийства. Пока она размышляла, Станислав Михайлович ловко открыл двери машины и стал распылять луминол.

— Переднее сиденье возле водителя залито кровью, — констатировал он. — Впрочем, смотрите сами.

Луминол высветил нечеткий силуэт. Сидевший здесь пассажир просто истекал кровью. Судмедэксперт взял образец на анализ. Лариса взглянула на Катю. Девушка стояла белая, как полотно, прислонившись к холодной стенке гаража.

— Это кровь Поленова? — спросила ее Кулакова.

— Я не знаю, как его звали, — Катя повернула к ней огромные глаза, полные мольбы, — но я все расскажу. Хорошо, что вы пришли. Спасите меня.

Допрос Климентьевой проходил в кабинете у Мамонтова. Игорь Владимирович, помнящий свою ошибку насчет Кошелева, решил хоть теперь во что бы то ни стало докопаться до истины.

— Вы сами нам обо всем расскажете? — спросил он Катю, по щекам которой текли слезы. — Или вам легче написать?

— Расскажу. — Подозреваемая попыталась начать, однако слова застревали у нее в горле, и она махнула рукой. — Задавайте, пожалуйста, вопросы. Мне так будет легче.