Шрифт:
— Как дела с журналистом? — поинтересовался Виктор после достаточно долгой паузы. — Не беспокоит больше?
— Да нет, — пожал плечами Илья, взял вилку и склонился к тарелке. — Я ему пригрозил в прошлый раз. Сказал, что, если еще раз сунется, ему станет плохо.
— И он, конечно, проникся твоими словами? — усмехнулся Виктор.
— Не знаю. Посмотрю, как будет дальше. Если появится снова, придется что-то делать.
— Могу тебя успокоить: он больше не появится, — произнес Виктор и закинул ногу на ногу.
— То есть? — осведомился Илья, ощутив легкое головокружение — похоже, вино оказалось довольно пьяное.
— Он у меня, в подвале. Крутился возле дома.
— Значит, он меня так и не послушал, — глупо хихикнул Илья. Странно, но судьба журналиста его совсем не тревожила. — Он мне с первой же встречи показался идиотом. А таким одна дорога — на кладбище. Мне даже жаль, что я не успел разобраться с ним сам.
— Я это ценю. У тебя будет возможность это сделать.
— Как?
— Мы принесем журналиста в жертву Сатане. Ты примешь участие в ритуале.
— Только не говори, что речь идет о сексе с этим мужиком, — хмыкнул Илья. — Тогда я однозначно против.
— Секса не будет, — усмехнулся Виктор. — Все проще и действеннее. Журналиста уже готовят. Сейчас пообедаем и поедем ко мне. Ты не против?
— Разумеется, нет.
Он действительно не был против. Более того, ему вдруг нестерпимо захотелось рассказать Виктору о своих снах — тех, где он разговаривал с глупым монахом. Действительно глупым — нельзя идти против Сатаны. Остановило Илью лишь то, ч то Виктора такие контакты с противником могли расстроить. А Виктор был его другом, и расстраивать его Илья не хотел. Ничего, он сам со всем разберется. И, если этот монах посмеет еще раз к нему сунуться, то он выскажет ему все, что о нем думает…
Илья ел, с лица его не сходила улыбка — ему было хорошо. Рядом сидел верный друг, и скоро они поедут к другим друзьям. Будет весело…
Виктор молча сидел в кресле и внимательно наблюдал за гостем. Губы Мастера улыбались, однако глаза оставались удивительно холодными.
— Замечательно, — сказал Илья, наконец отодвинув тарелку. — Удивительно вкусно.
— Это блюдо готовили специально для нашей встречи, — ответил Виктор. — Мой шеф-повар знает множество замечательных рецептов. Ну как, едем ко мне?
— Поехали, — махнул рукой Илья.
Всю дорогу, пока «мерседес» Виктора вез их к замку, Илья улыбался — ему было очень хорошо. Хотелось петь и смеяться, хотелось обнять сидевшего впереди Мастера. Лишь присутствие водителя
и понимание того, что это будет выглядеть нелепо, заставляло его сдерживаться.
Минут за пять до приезда Виктор протянул Илье открытую бутылку пива.
— Выпей, — предложил он. — Хорошее пиво.
— Тоже из Парижа? — хохотнул Илья, принимая бутылку. Виктор только улыбнулся.
Пиво показалось Илье очень вкусным. Он пил, чувствуя, как по телу разливается приятная бодрость. Взглянул на этикетку, думая о том, что надо непременно запомнить название и впредь покупать только такое.
На этикетке красовались всего три цифры — «666». Число зверя, вспомнил Илья. Не иначе, это пиво производится только для избранных. А значит, и для него тоже.
Машина въехала во двор и, не останавливаясь, проследовала в подземный гараж. Вскоре Илья уже спускался вслед за Виктором по знакомой винтовой лестнице, думая о том, что будет очень весело. Лишь одно портило его радость — кольцо. Ну почему, почему он его уничтожил? Какая глупость…
Вскоре выяснилось, что церемония жертвоприношения будет проходить не в мраморном зале, а в небольшом помещении с грубыми кирпичными стенами. В одной из них была устроена печь, причем очень странная: скорее, это была большая глубокая ниша, вся закопченная, со сводчатым потолком. В верхней части печи Илья разглядел кладку дымохода, а на полу, прямо посреди печи, стоял покрытый окалиной металлический стул.
На этом стуле сидел человек, привязанный цепями. Илья сразу узнал в нем журналиста. У печи стояли все члены ордена, за. исключением, может быть, нескольких человек. На вопрос Ильи, почему собрались не все, Виктор ответил, что в данном случае это не важно. При появлении Ильи и Вик-
тора присутствующие расступились, давая Мастеру дорогу.
— Ну, и как мы себя чувствуем? — поинтересовался Виктор, подойдя к журналисту. — Дрожим?
— Отпустите меня! — хрипло закричал Авдеев. Он был бледен, его губы тряслись. — Я же ничего не сделал!
— Скажи, ты ведь предупреждал его? — Виктор взглянул на Илью.
— Предупреждал, — подтвердил тот. — Ведь предупреждал же, Виталий Анатольевич! А вы все-таки не послушались.
— Я все понял! — Журналист отчаянно задергался на стуле. — Отпустите меня, пожалуйста! Я никому не скажу ни слова. Я вообще уеду из города… — По его щекам потекли слезы.