Шрифт:
Шиларджи – Мать Всему и Подательница Жизни – простит своему сыну его маленькую невинную забаву, тем паче на руках этих семерых чори столько крови шуриа, что Сизая Луна, так и быть, закроет один свой глаз. Для последнего рилиндара что семеро новеньких на личный счет, что семь десятков – все едино, зато как покойно и тепло станет на душе у Джэйффа Элира.
Он шел по берегу не быстро и не медленно, а так, чтобы поспеть к самому активному мародерству, когда у чори все мысли будут о злате-серебре.
«Сначала я убью Марри, потом Трупоеда, а всех остальных как получится», – сладко мечталось рилиндару.
Главарь давно мозолил ему глаза, испытывая терпение, а еще за его толстые уши полагалась награда.
«Возьму куском солонины», – решил шуриа.
Мысли плавно текли по давно и удобно накатанной колее, воображение рисовало саму драку в мелких деталях. И вдруг глаз зацепился за… за что-то незнакомое.
Джэйфф присмотрелся… Что-что, а зрение у него с самого детства было острейшее. И не сразу поверил в увиденное – женщина, из последних сил ковыляющая по камням. Женщина? Здесь?
Рилиндар ускорил шаги, чтобы поспеть наперерез. Догнать ее – плевое дело. Не идет, а ползет и ногу волочит. Кто такая, откуда взялась, чего ей на Шанте понадобилось? Ну любопытно же!
Грэйн эрн-Кэдвен
Поначалу она останавливалась через каждые сто шагов, переводила дыхание, утирала холодный липкий пот – и снова заставляла себя идти, считая шаги. Про себя. Но вскоре, не пройдя и четвертой сотни, Грэйн начала считать вслух. На пятом десятке она неловко ступила на больную ногу и повалилась набок, ободравшись о камень. Побаюкав лодыжку и размазав по лицу слезы, ролфи стала подниматься – и не смогла. Зажмурившись, она попыталась снова. Проклятье! В объятиях Локки было больнее! В лапах Нимрэйда – поганей! В подвале у диллайн – хуже! Это всего лишь боль, это всего лишь тело… Встать!
А не можешь встать – ползи.
– Значит, поползу, – пробормотала она и впрямь поползла вперед, волоча ногу, словно колоду. – Шуриа же… ползают! И я… поползу!.. Я скоро, Джойн… я сейчас…
Перед нею вырос вдруг камень. Грэйн сослепу ткнулась в него лбом – и отпрянула, задыхаясь и подслеповато вглядываясь в расплывающееся перед глазами неожиданное препятствие. Камень… не слишком большой… мокрый темный камень, а на нем… Ролфи медленно подняла голову, почувствовав на себе чужой взгляд. И похолодела.
На камне стояли ноги. В сапогах. Высокие охотничьи сапоги на мягкой подошве, все в ремешках и каких-то не то лоскутках, не то висюльках… Не солдатские. Не ролфийские. Шурианские сапоги! А в них – шурианские, естественно, ноги. А выше ног, увы, – самый настоящий шурианский воин, словно вот так взял и шагнул из древних-предревних и кровавых– прекровавых саг. Надо же, оказывается, у них тоже были косы…
– Когти Локки… – с тоской выдохнула Грэйн, нашаривая рукой хоть какой-нибудь камень, что ли… Оружия не было, не было совсем! Жадные руки Морайг обобрали эрну Кэдвен до нитки – и пистолеты, и ножи, и даже бережно хранимые столько лет трубка с компасом – все ушло, все пропало. Ничего, совсем ничего…
Неужели так все и кончится? И она, безоружная, оказалась лицом к лицу с врагом – и даже встать не может? Неужели…
А у него – новенькая винтовка системы эрн-Торбейра – боги, откуда, откуда?! У него и палаш, и нож, и еще неведомо сколько всего. А у нее – ничего!
В ладонь ткнулся камень. Грэйн прищурилась и приподняла губу в оскале, едва сдерживая рычание. Этот – шуриа! – этот точно Конри не нужен! А значит…
– Куда ползешшшшь, хёлаэнайя? – пропел-прошипел шурианский воин. – Давно ползешшшь? Хорошшшшо ползешшшь!
И отчетливая насмешка в его голосе резанула по натянутым нервам ролфи раскаленным ножом. На миг забыв про раненую ногу, она взвилась, подхваченная кровавым бешенством, и древний боевой вопль сам вырвался из глотки.
– Кэдвен!.. – взвыла Грэйн и запустила в него камнем. И, не дожидаясь выстрела, скакнула с места, зацепилась за острый скол, подтянулась и…
Земля оказалась слишком близкой. И очень, очень твердой. Ролфи мотнула головой, отплевывая песок, – и снова бросилась. Ну же, ну… только б добраться, только б до горла!.. Шуриа… враг! Близко!
Срываясь вновь, она в кровь рассадила себе щеку – и не заметила. А этот, проклятый, и не думал стрелять, наоборот – присел на корточки и с любопытством наблюдал, как упрямо царапается вверх озверевшая ролфи – и опять срывается и падает. Даже зубами заблестел в улыбке. Забавно ему было… ну, ничего! Сейчас… еще немножко… и посмеемся вместе!
Нога хрустнула снова. Грэйн взвыла, дернулась – и тяжело упала. Задыхаясь, она заскребла по песку, затрясла головой, пытаясь встать, – но на этот раз уже не вышло. Не вышло! И тогда она замерла, моля богов только об одном – пусть тогда подойдет! Пусть только спустится, подойдет – и тогда…