Бенедикт не мог не заметить, что графиня была скорее раздражена, чем опечалена этим обстоятельством.

— А у вашего мужа были братья или сестры? — спросил он. Может быть, таинственная незнакомка доводилась Ганнингуорту племянницей?

Графиня бросила на него подозрительный взгляд, и вполне заслуженный, решил Бенедикт: подобные вопросы не принято задавать во время первого визита.

— Само собой разумеется, у моего покойного мужа не было братьев, иначе титул не ушел бы из семьи.

Бенедикт понимал, что ему следует держать рот на замке, но что-то в этой женщине настолько раздражало его, что он не удержался и заметил:

— У него мог быть брат, который умер раньше.

— Такого брата у него не было.

Розамунд и Пози с величайшим интересом следили за обменом любезностями, вертя головами то вправо, то влево — то на Бенедикта, то на мать.

— А сестры? — не отставал Бенедикт. — Я спрашиваю лишь потому, что сам я из большой семьи. — Он кивнул в сторону Розамунд и Пози. — И я подумал, что, быть может, у ваших дочерей есть кузены или кузины. Тогда они бы не чувствовали себя такими одинокими.

Бенедикт и сам понимал, что объяснение не из лучших, однако другого он не придумал — пускай довольствуются этим.

— У него была одна сестра, насколько я помню, — ответила графиня презрительно, — но она всю жизнь прожила одна да так и умерла старой девой. Она была глубоко верующей и целиком посвятила себя благотворительности.

Что ж, следовательно, здесь ему искать нечего.

— Мне очень понравился вчера ваш бал-маскарад, — вдруг раздался голос Розамунд.

Бенедикт с изумлением взглянул на нее. Девушки все время молчали, так что он о них даже забыл.

— Этот бал давала моя матушка, — ответил он. — Я в его подготовке не принимал никакого участия. Но я с удовольствием передам ей ваши слова.

— Я была бы вам очень признательна, — проговорила Розамунд. — А вам понравился бал, мистер Бриджертон?

Прежде чем ответить, Бенедикт несколько секунд внимательно смотрел на нее. Взгляд у нее был жестким, как будто она хотела его в чем-то уличить.

— Весьма, — ответил он наконец.

— Я обратила внимание на то, что вы много времени провели с одной дамой, — не отставала Розамунд.

— Вот как? — пробормотал Бенедикт.

— Она была в серебристом платье. Кто эта особа?

— Таинственная незнакомка, — ответил Бенедикт с загадочной улыбкой. Ни к чему им знать, что она и для него так и осталась незнакомкой.

— Но нам-то вы можете открыть ее имя, — заметила леди Пенвуд.

Бенедикт лишь улыбнулся и встал. Здесь он больше ничего не узнает.

— К сожалению, я должен идти, — учтиво проговорил он, отвесив изящный поклон.

— Вы так и не взглянули на ложки, — укоризненно проговорила леди Пенвуд.

— В другой раз, — ответил Бенедикт. Он не сомневался, что матушка не ошиблась и герб на перчатке действительно фамильный герб семейства Пенвуд. Кроме того, он чувствовал, что если пробудет в компании малоприятной графини Пенвуд еще хоть немного времени, его стошнит.

— Очень рад был с вами познакомиться, — солгал он.

— Мы тоже, — ответила леди Пенвуд и поднялась, чтобы проводить Бенедикта до двери. — Жаль только, что вы пробыли у нас так мало времени.

Бенедикт не удосужился ей снова улыбнуться.

— Ну и что бы мог значить этот его визит, как ты считаешь? — спросила Араминта, когда за Бенедиктом Бриджертоном закрылась дверь.

— Я считаю… — начала было Пози, но мать резко оборвала ее:

— Тебя я не спрашиваю!

— Значит, нужно было обращаться к Розамунд, — буркнула Пози обычно не позволявшая себе подобных выпадов.

— Может быть, он увидел меня издалека и… — проговорила Розамунд.

— Он не видел тебя издалека! — с раздражением оборвала дочь Араминта.

Розамунд изумленно воззрилась на нее. Мать редко разговаривала с ней в таком тоне.

— Ты же сама сказала, что он был увлечен какой-то особой в серебристом платье.

— Я не говорила, что он был увлечен…

— Не спорь со мной по пустякам! Был ли он ею увлечен, не был ли, он пришел сюда не ради вас, — презрительно бросила Араминта. — Не знаю, что ему было нужно, но…

Говоря это, она подошла к окну, откинула занавеску, и слова замерли у нее на губах: мистер Бриджертон, стоявший на тротуаре, вытаскивал что-то из кармана.