Может быть, именно поэтому, когда она открыла глаза и увидела двух незнакомых людей, пристально смотревших на нее, она так испугалась, что ей потребовалось целых пять минут, чтобы успокоить неистово бьющееся сердце,

— Кто вы такие? — непроизвольно вырвалось у нее, прежде чем она поняла, что это, должно быть, мистер и миссис Крэбтри, муж и жена, поддерживающие порядок в «Моем коттедже».

— Это вы кто такая? — строго спросил мужчина.

— Я Софи Бекетт, — поспешно проговорила Софи. — Я… — Она неуверенно ткнула пальцем в Бенедикта. — Он…

— Да говорите же, не тяните!

— Оставьте ее в покое! — донеслось с кровати, где лежал Бенедикт.

Все трое повернули головы в его сторону.

— Вы проснулись! — воскликнула Софи.

— Лучше бы я этого не делал, — пробормотал он. — Горло горит огнем.

— Может быть, вам принести еще воды? — заботливо спросила Софи.

Бенедикт покачал головой:

— Чаю, пожалуйста.

— Сейчас принесу. — Софи мигом вскочила.

— Я принесу, — решительно заявила миссис Крэбтри.

— Вам помочь? — робко осведомилась Софи. В присутствии этой пары она чувствовала себя лет на десять моложе. Оба были коренастые, плотные и на вид довольно решительные. Чувствовалось, что они из тех людей, которые не терпят никаких возражений.

Миссис Крэбтри покачала головой:

— Хорошая была бы из меня хозяйка, если бы я не умела заварить чай.

Софи замолчала. Она не понимала, сердится на нее миссис Крэбтри или шутит.

— Я вовсе не хотела… — начала было она, но миссис Крэбтри отмахнулась.

— Принести и вам чашечку?

— Ну что вы! — воскликнула Софи. — Вы вовсе не должны мне подавать. Я простая гор…

— Принесите ей чашку, — перебил ее Бенедикт.

— Но…

— Помолчите, — буркнул он, погрозив Софи пальцем, и обратился к миссис Крэбтри с улыбкой, которая могла бы растопить и лед. — Не будете ли вы так любезны поставить на поднос чашку и для мисс Бекетт?

— Разумеется, мистер Бриджертон, — ответила она. — Но позвольте вам сказать…

— Вы можете говорить все, что вам угодно, когда вернетесь с чаем, — пообещал Бенедикт.

Миссис Крэбтри сурово взглянула на него.

— И позвольте вам заметить, мне есть что сказать.

— Я в этом не сомневаюсь.

Бенедикт, Софи и мистер Крэбтри молча ждали, пока миссис Крэбтри выйдет из комнаты, а когда она оказалась на таком расстоянии, что не смогла бы их услышать, мистер Крэбтри, фыркнув, заявил:

— Ну, теперь держитесь, мистер Бриджертон!

Бенедикт слабо улыбнулся.

Мистер Крэбтри повернулся к Софи и пояснил:

— Когда миссис Крэбтри говорит, что ей есть что сказать, ей и в самом деле есть что сказать. А когда ей есть что сказать, она высказывается очень энергично.

— К счастью, — сухо заметил Бенедикт, — мы будем заняты чаем.

В животе у Софи громко забурчало.

— И, — продолжал Бенедикт, бросив на нее насмешливый взгляд, — насколько я знаю миссис Крэбтри, плотным завтраком.

Мистер Крэбтри кивнул:

— Он уже готов, мистер Бриджертон. Мы увидели ваших лошадей на конюшне, когда вернулись сегодня утром от дочери, и миссис Крэбтри тотчас же взялась за завтрак. Она знает, как вы любите яйца, которые несут ваши куры.

Бенедикт, повернувшись к Софи, заговорщически ей улыбнулся.

— Обожаю яйца.

В животе у нее снова забурчало.

— Хотя мы не знали, что вас двое, — заметил мистер Крэбтри.

Бенедикт хмыкнул, и тотчас же лицо его исказила гримаса боли.

— Думаю, миссис Крэбтри все равно наготовила столько еды, что хватит на целую армию.

— У нее не было времени, чтобы приготовить такой завтрак, какой положено, с мясным пирогом и рыбой, — сказал мистер Крэбтри, — но яичница с беконом и ветчина и тосты непременно будут.

Урчание в животе у Софи стало еще сильнее. Она прижала руку к животу, едва подавив желание прошептать: «Да тише ты!»

— Вам следовало сказать, что вы приедете, — продолжал мистер Крэбтри, погрозив Бенедикту пальцем. — Мы бы не поехали в гости.

— Я решил в последнюю минуту, — ответил Бенедикт. — Вечер, на который я попал, оказался отвратительным, и я решил уехать.

— А она откуда взялась? — спросил мистер Крэбтри, ткнув пальцем в Софи.

— Она тоже была на вечере.

— Я была не на вечере, — поправила его Софи, — а в том доме, где устраивали вечер.