Алексей помог Василию выбраться из экипажа; генерал Полянский и его секундант уже ждали. Василий, не очень уверенно державшийся на ногах, пробормотал:

– Значит, мне надо только принять его извинения, и все?

К ним подошел секундант и заявил:

– Прошу вас подвергнуть тщательному осмотру шпаги для дуэли.

– Какие шпаги, какая дуэль? – залепетал Василий. – Произошло ужасное недоразумение, я здесь, чтобы принять извинения генерала...

Заслышав его слова, Полянский бросился на младшего Беспалова, и Алексей с полковником-секундантом с огромным трудом удержали его.

– Сопляк, трус, идиот! – кричал Егор Дмитриевич. – Какие, к чертовой матери, извинения? Причем от меня! Да если ты сам будешь на коленях умолять меня о прощении, я не отменю дуэль! Что, испугался, мерзавец, поджилки трясутся, умирать не хочется? Всюду прикрываешься своим богатым папашей, а сам дрейфишь!

Лицо Василия побелело, он воскликнул:

– Сударь, прошу вас немедленно замолчать и прекратить оскорблять моего батюшку!

– Твой батюшка – прохвост, вор и мошенник! – кричал разошедшийся генерал. – Виселица по нему плачет! Ну что, мы так и будем стоять без дела? Где шпаги? Ты, нахал, хочешь драться до смертельного исхода – так тому и быть!

– Но при чем тут шпаги, я выбрал пистолеты... – вскинулся было удивленный Василий, но Алексей, вложив в его трясущуюся руку шпагу, прошептал:

– Нет времени на разговоры! Ты же видишь, надо отстоять свою честь и честь Афанасия Игнатьевича.

Минутой позже Василий был мертв. Поединок более походил на расправу: Полянскому ничего не стоило выбить из рук Беспалова-младшего шпагу, а затем со всей силы воткнуть ему в грудь клинок. Василий, охнув, упал на колени – шпага, пронзив его, вышла из спины. Молодой человек по-детски распахнул глаза, попытался что-то произнести, но на губах у него запузырилась кровь. Василий повалился боком на снег, превращая его из белого в красный.

Генерал Полянский, даже не взглянув на поверженного противника, отошел в сторону и закурил трубку. Около Василия суетились секундант генерала и врач. Алексей стоял в стороне, сразу поняв, что удар смертельный. Так оно и оказалось: было задето сердце – и молодой человек скончался меньше чем за десять секунд.

Весть о кончине на дуэли младшего сына потрясла Афанасия Игнатьевича, спешно приехавшего с Урала. Он долго рыдал у гроба Василия, стоя на коленях, а Алексей, наблюдая за этой, с его точки зрения, плебейской сценой, только кривил губы. Беспалову он выложил заранее продуманную версию – Василий рвался в бой, но удержать его было невозможно.

Беспалов, похоронив Василия, впал в ступор, отказался заниматься делами, проводил большую часть времени у себя в комнате, окна которой были занавешены, и напивался. Алексей же, наоборот, углубился в дела империи тестя, сумев получить от него генеральную доверенность. Он был доволен: осталось немного – подождать, пока черная тоска окончательно не сожрет Беспалова и тот не решится на самоубийство или не сопьется до смерти.

К большой неожиданности Алексея, тесть появился у него в середине 1913 года – трезвый как стеклышко, хотя и исхудавший после долгих месяцев запоя. Беспалов окончательно поседел, но в глазах у него горела решимость.

– Из детей у меня осталась только Танюша, – провозгласил он. – Есть еще этот содомит в Париже, но с ним я никогда более не желаю иметь ничего общего. Два мои сына мертвы, но Господь подарил мне еще одного – тебя, Ян! У тебя же, в свою очередь, имеется сын Павел, ему и суждено унаследовать все мои заводы и фабрики. Я бы мог закончить подзаборным пьяницей или повеситься на осине, но не сделаю ни того, ни другого, так как у меня имеется в жизни цель – мой внук!

Беспалов вновь встал у руля, и Алексею пришлось смириться с тем, что ему надлежит играть вторую скрипку. Тесть дал ему полную свободу действий, но Алексей знал: миллионер всегда может отменить любое его решение. Но все же Алексей был доволен собой: ему удалось устранить с дороги трех братьев и ликвидировать опасность по разоблачению своего плана, – после гибели Василия расследование, которое тот учинил, тотчас заглохло, а Алексей, щедро оплатив услуги сыщиков, заявил, что их помощь больше не требуется.

Оставался только один человек, который стоял между ним и безграничной властью, – сам старик Беспалов. Однако после смерти Василия он преобразился, сделался вдруг набожным, перестал посещать бордели и кабаки, забыл о ресторанах и цыганах, начал жертвовать огромные суммы на строительство церквей и монастырей. Неожиданная метаморфоза злила Алексея: Беспалов, жестокий и хитрый обманщик, вор и убийца, пытается вдруг стать святее папы римского, решил заботиться о душе и царстве Божием для себя и своих отпрысков. Вот ведь фарисей!

Алексей продумал множество вариантов по устранению Афанасия Игнатьевича. Он всегда мог прибегнуть к услугам рецидивиста Ужа или кого-то ему подобного, кто прикончил бы старика хоть у алтаря, если хорошо заплатят. Но Алексею требовалось иное: Беспалов должен был сам положить конец своей грешной жизни. А чтобы заставить миллионера добровольно переместиться в царство теней, требовалась особая, изощренная, чрезвычайно гнусная интрига. И еще требовалось время.

Семейная жизнь Татьяны и Алексея давно превратилась в фарс, и женщина винила себя в том, что муж так внезапно охладел к ней. Еще бы, ведь она из прежней молодой красавицы превратилась в страшную ведьму, да и любовные игры причиняли ей неимоверную боль. Единственным утешением для Татьяны был сын Пашутка, и она посвящала ему двадцать четыре часа в сутки.