Облачко прижалось к стене. Петр совершенно обезумел, дико вытаращив глаза.

– Какая Танюша? Я?
– строго спросила дочь.
– Ты это о чем, папа?

– Все о том же, - пробормотал Виктор.
– О том же самом - о любви... Хочешь, Танечка, я расскажу тебе кое-что?.. Когда мне было немножко больше лет, чем тебе сейчас, я встретил девушку... Только не полумесяцем бровь... У нее все было совсем не так. Глаза цвета подсолнечного масла и родинка между ключиц... А шапка почему-то без конца съезжала набок... Ты читала такие стихи:

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Очертанья столицы во мгле.

Сочинил же какой-то бездельник,

Что бывает любовь на Земле!

Тем бездельником оказался я. Ее звали так же, как тебя - Таня. Но потом вот этот подонок, - Виктор вытянул руку по направлению к Петру, - да-да, не удивляйся, тот самый, что сидит сейчас рядом с тобой!
– встретил нас в лесу... И...
– Виктор замолчал. - Это долго рассказывать, Танюша. "Жил-был художник один, домик имел и холсты..." Я убил свою Таню - так получилось. А теперь она приходит ко мне по вечерам. В виде облачка. Вон, посмотри!
– он указал рукой вверх.

Дочка подняла голову и внимательно, серьезно вгляделась в потолок. Виктор не знал, что она там увидела, но взгляд у нее остался по-прежнему спокойным и задумчивым.

– Бедный папа!
– вдруг сказала она в первом женском прозрении.
– Ты бы все-таки бросил пить! Или хотя бы немножечко поменьше... Сразу отказаться трудно.

Виктор озадаченно уставился на нее. Откуда у него, недоделанного кретина и алкаша, и Оксаны, этой железной леди, появилось неземное волшебное создание, сотканное из воздуха, запаха листьев и утреннего лучика солнца? Какая-то необъяснимая загадка природы! Или, скорее, ошибка! Это, пожалуй, точнее.

– Хочешь поговорить с ней?
– спросил Виктор.

– С Таней?
– без всякого удивления спросила дочь и тут же сама себя поправила: - С тетей Таней?

Таня-большая тихонько засмеялась.

– Смотри-ка, Танюша, ты для нее уже тетя!
– изумленно протянул Виктор.
– И она совершенно права! Только для меня ты навсегда останешься такой, какой была много лет назад...

– Дочка, значит?
– вдруг спросил Петр, о котором они почти забыли, и нехорошо завозился на стуле.
– Танюша? Старшенькая?

– Ну да!
– кивнул Виктор, не понимая, к чему он клонит.
– Я же тебе говорил.

Внезапно Петр вскочил и бросился к Тане. Он схватил ее левой рукой за шею, ловко и умело прижав сразу оба плеча, а правой занес над ней нож, которым хозяин подвала недавно открывал бутылку.

Облачко испуганно метнулось к Виктору. Он медленно встал и напряженно выпрямился.

– Эй, ты, кубик Рубика, кончай балаган!
– осторожно, еще не успев испугаться, сказал Виктор, собираясь с мыслями.
– Обрыдло, понимаешь? Меня прямо на месте чуть родимчик не хватил!

Дочка сидела бесстрастная и твердая, как стена, и смотрела отцу прямо в глаза ничего не выражающим взглядом.

– Ты!
– истерически завопил Петр.
– Ты, художник, блядь!

Хоть бы ребенка постеснялся!

– Если ты сейчас же не пойдешь со мной к прокурору и не расскажешь обо всем, я ее прирежу у тебя на виду! Мне все едино!

– Шагать на ночь глядя?
– стараясь не сорваться, спросил Виктор.
– Это не миниатюрная мыслишка, но надо ее додумать до конца... Ты соображай хоть немного, в темноте выросший, какие сейчас могут быть прокуроры? С утра и пойдем!

– А-а, обмануть хочешь!
– заорал Петр, продолжая сжимать Таню.
– Не проведешь, не выйдет! Или мы его сейчас найдем, или я ее так до утра и продержу под ножом! Только шевельнись - твоей девки тут же не станет!

Мгновенно протрезвевший Крашенинников быстро прикидывал, как ему лучше поступить. Облачко тревожно реяло над головой.

– Что посоветуешь, Танюша?
– тихо спросил он.

– Тяни время!
– шепнула она.
– Тяни, Витя, из последних сил! Разговори его снова, у тебя это получается! Попробуй! Он на испуг берет, я думаю, все равно не решится... Или не так сразу...

– Не сразу... От этого не легче!
– усмехнулся Виктор.
– Попробую... Хотя лучше всего сейчас молчать, чтобы ничего опасного не ляпнуть и одновременно давить на психику... Кажется, это называется держать паузу по Станиславскому. Во ВГИКе не проходили? А как к прокурору пойдем, дружище?
– спросил он, снова спокойно садясь.
– Я впереди, а ты с девочкой и ножом сзади? Что и говорить, картина впечатляющая! А дорогу ты знаешь, приятель? Адресок прокурора имеешь?

Виктор посмотрел Тане в глаза и улыбнулся. Не бойся, доченька, ничего страшного не случится! Дядя так шутит, пугает. Он заядлый шутник, известный!