Вернулся назад, где Сдобный уже пинал Рожу, валяющегося на земле в нокауте. Ну а что вы хотите, если с вашей головой неожиданно хочет поиграть в "кто крепче" приклад АК-103? Тут у вас шансы явно невелики.

– Сдобный, чего ты его ногами молотишь-то? Толку бить буратину, если она деревянная? Водой, может, польёшь на головушку многострадальную, а?

– Вот ты, Пикассо, такой умник, да? – Сдобный мотнул головой. – Я на него всю его фляжку вылил. Только там, сука, самогон был, а не вода. И один хрен – загорает лежит, и всё тут. Эй, чудо, просыпайся уже, тебя ждут великие дела.

– Слушай, а чего я не уловил? – Мне становилось всё интереснее и интереснее. – Мы разве не к Матрёне шли?

– К Матрёне, это да. – Напарник хмыкнул. – Только не она в этом деле главная и кое-чего не знает. Например, того, что есть пароль, на который есть отзыв. И должна была вот этому придурку бы его дать, если бы сама знала. Эй, хорош прикидываться, чудовище, у тебя же даже уши напряглись, чтобы услышать отзыв. Сейчас ногу прострелю, если прикидываться не прекратишь, понял?

О чудо!!! Наш боксёр, лежащий перед рефери после нокаута вдруг зашевелился. И всем своим видом показал, что он вновь готов вступить в бой, вона как оно всё повернулось. А то, кому же хочется заработать пулю в ногу, когда не за горами вечер, и местные зверюшки выйдут ужин искать? Мне, если честно, не очень бы такого хотелось.

Рожа открыл глаз, так как второй неожиданно заплыл большим синяком, перекинувшимся с того самого места, по которому зарядил ему Сдобный.

– Ну, ты, сука-а-а… – Изменённый оскалился. Ну, ни хрена себе, реально он зубы себе подпиливает, чтобы страшнее быть, во дела где.

Сдобный, поднявший забрало и отстегнувший маску респиратора, сплюнул. Потом удивлённо приподнял бровь и двинул ему мыском ботинка в район тазобедренного сустава. Несильно так, но явно ощутимо. Глядя на скорчившегося и схватившегося руками за место удара, Изменённого я поневоле поёжился, понимая, как это больно, получить по выпирающему из под кожи суставу, б-р-р-р…

– Слышь, дебила кусок? – Сдобный потыкал стволом ему в голову. – Ты сам-то понимаешь, что сейчас ты не в том положении, чтобы так меня обзывать. Натурально продемонстрировать, что я вовсе даже не сука, а?

Вот он, зараза, жестокий циник! Всегда завидовал этому в Сдобном. Чему? Да то, что может в нужный момент убирать в сторону всё высокоморальное и человеческое, добиваясь только того, что нужно знать сейчас. Нет, базара нет, я и сам многое могу сделать для вытягивания информации, но всякий раз потом отхожу очень долго. Мерзкое это дело, добывать то, что может спасти тебе жизнь, но рассказывать про это всякие глупцы сразу не хотят. Потом жалеют, но, как обычно, уже поздно.

– Рассказывать будешь, что ли? – Напарник наклонился к Роже. – Вещать, так сказать, сжато, информативно и честно? Не начнёшь вещать, так тебе хуже будет, не мне. Ну?

– Что тебе вещать? – Изменённый оскалился ещё больше. – Ты не тупой, раз я здесь сижу, сам всё уже понял. За ваши охиревшие башни назначено столько евриков, что грех было бы не попробовать вас взять. Вы нам кто ваще? Да нет никто, ублюдки из-за Черты, которых прижучить не жалко.

– Вас Матрёна заслала, чтобы потом нас в оборот взять, типа такие все вы хорошие, пришли помочь, мы вам поверили и пошли, так что ли?

– Да… – Изменённый поморщился, держась за голову. Смотрелось это страшно, учитывая его харю. – Матрёна не дура, ей бизнес дороже того, что ты ей сделал там, да и Пикассо тоже. Слышь, Рембрандт, а ты не знаешь, почему Скопу можно дохлой притащить, а тебя, ублюдка, обязательно живым?

Хм… экий у нас гонористый парняга то попался. Натурально прям Олег Кошевой в застенках гестапо, весь из себя такой несгибаемый и считающий, что ни разу не сможет помереть. Обязательно партизаны спасут, ну-ну…

– А тебе не всё равно, Рыло? – О, чего я так раньше его не называл? В аккурат про него. – Ты один хрен этих денег не заработаешь, так что и не парься. Рассказывай, давай, как тебя люди добрые просят, не таи от нас правду-матку.

Изменённый с новоиспечённой кличкой покосился на меня так злобно, что я чуть не испугался. Надо же, как комплексует бедный по поводу собственной внешности-то, а?

– Правду-матку? Да на тебе правду… – Рожа сел, продолжая держаться за голову. – Официально вас никто и нигде не ищет, а вот неофициально скоро будут искать все. Не знаю, чего вы там наделали, но тема точная – всех брать, живыми или мёртвыми. Тебя, Сдобного и вон того, как понимаю, мужика с усами, лучше живыми. Остальных – как выйдет. Деньги хорошие, такие, сука, хорошие, что мне аж обидно что в руках хоть чуть не подержу. Так чё Матрёна срать хотела на свой долг и возьмёт тебя обязательно, Пикассо, за жабры и отдаст на Ту сторону. А сестрёнку твою, или кто она там тебе – по ходу дела. Мы её себе оставим, скорее всего, попользоваться. Вон она у тебя какая вкусная-то, фигуристая, хе-хе…

Вот урод, а?!! Сдобный тоже возмутился, судя по всему, потому как мысок ботинка ещё раз попал в ту же деталь опорно-двигательного аппарата Рожи-Рыла. Для разнообразия, надо полагать, Сдобный стукнул по другому суставу. Да хорошо, заставив Изменённого побелеть, и начать хватать воздух широко открытой пастью. Правда, напарник не дал ему много времени для подобного развлечения, схватив пальцами в перчатке за один из торчащих клыков. Охренеть не встать, много чего видел, но такого… зуб хрустнул и остался торчать вбок, заставив Рожу зареветь и пустить тёмно-красную слюну.