– А как вы наф так быфтро нафли? – Спросила она с набитым ртом.

– Что, удивил? - Старик улыбнулся и стал похож на своего курносого ученика. – У Тима в телефоне маячок. На тот случай, если он не сможет позвать на помощь.

– И часто такое бывает? – Она перестала жевать.

– Со временем сама узнаешь. Ты же всего ничего с детьми Лунной кошки. Думаешь, они единственные в этом городе, кто обладает необычными способностями? Нет, юная барышня. Ешь пока, а я тебе лекцию почитаю. Про эволюцию. Как дожуешь, расскажешь мне о вашем с Тимофеем приключении.

Шепот встал, подошел к стеллажу, почти полностью закрывавшему две стены комнаты, и вернулся через минуту с толстой книгой в потрепанной коричневой обложке. «Джулиан Хаксли, - прочитала Женя. – Синтетическая теория эволюции».

– Джу, молодец. Если бы он не издал монографию о наших с ним исследованиях, теория эволюции так и топталась бы на месте, - Шепот постучал ногтем по звонкой обложке. Женька пригляделась и чуть не подавилась колбасой – она увидела год издания: 1942-й. Сколько же Шепоту лет? – Мы синтезировали естественный отбор Дарвина с открытиями генетики и пришли к выводу: эволюцией движут мутация и селекция…

Женька почувствовала, что от еды и обилия малознакомых слов ее клонит в сон. Заметив это, старик сменил тактику. Он отложил Хаксли, взял из нарезки квадратный кусок пшеничного хлеба и положил его на диван между собой и Женей.

– Это человечество. Долгое время оно было совершенно однородным. Но постепенно люди изменили окружающую среду до неузнаваемости. Изуродовали ландшафт, понастроили мегаполисов и гигантских заводов. У их ареала обитания возникли края, - старик провел пальцем по хлебной корочке.
– Края, куда большинство жителей городов почти никогда не заглядывают - подвалы и крыши. Сначала появились первые люди, больше других приспособленные жить на границе цивилизации, - Он разложил вокруг ломтика мелкие кусочки розовой колбасы.
– Люди, которые могли видеть в темноте, прыгать на невероятные расстояния и не боялись падений с большой высоты. Их влекла туда эйфория от вида ночного города с высоты птичьего полета. Мутанты-романтики. Они жили на крышах, влюблялись друг в друга и заводили детей. Это называется селекцией. Со временем их становилось все больше и больше, пока не пришел час создавать свой клан и выбирать его руководителя. Так появился народ Лунной кошки. Но почти одновременно с нами в подвалах человеческих городов зародился другой клан – Братство нор.

– Крысюки?

– Да. Мы считаем, что это потомки преступников, скрывавшихся под землей от закона. Они тоже прекрасно ориентируются во мраке, обладают огромной физической силой, быстро регенерируют, и еще, у них гипертрофированные руки – большую часть жизни крысюки строят новые коридоры под землей. Внизу, под городом лежит сложный лабиринт из тоннелей. Все это территория Людей нор.

– Подучается, что Люди крыш и Люди нор – это мутанты?

– Обычный человек – тоже мутант, - Улыбнулся Шепот. – Мутант обезьяны. Пойми, мутация – естественный механизм эволюции. Мутант перестает быть мутантом, когда его способности начинают передаваться из поколения в поколение. Иными словами, мы не мутанты. Скорее – другая раса.

– А как же Лунная кошка?

– Можно сказать, она наш тотем. Подобно Крысоматери у Людей нор. Знаешь, что такое «тотем»?

– Животное-предок?

– Правильно. В древности многие племена верили: между ними и животным-тотемом существует мистическая связь, поэтому они во многом подражали ему. Например, в Северной Америке мужчины племени омаха из рода оленя делали себе подобие рогов, смазывая глиной две пряди волос. А в африканском племени ботока подросткам принято выбивать передние зубы, чтобы они походили на быков. У этих животных, как известно, нет верхних резцов. Так же и Люди крыш, считая кошку своим предком, заимствуют ее повадки. Даже главный разящий прием у нас в драке называется «удар кошачьей лапы».

Женька тут же вспомнила страшные раны на шее одного из крысюков, так похожие на следы когтей гигантского зверя.

– Мы живем гораздо дольше обычных людей. Ни одну, и не две сотни лет, - Продолжил Шепот, а его гостья чуть не пролила на себя чай от удивления. – За это время каждый из народа крыш проживаете девять жизней - девять ступеней. Поднимаясь с одной ступени на другую, мы снова проходим посвящение и получаем новое имя.

– А Тим на какой ступени?

– На первой, конечно. Перейти на вторую он сможет только после тридцати лет.

– А Марта?

– Марта одна из самых опытных кошек. Недаром она уже почти пятьдесят лет возглавляет клан.

– Пятьдесят лет?!! – В это было невозможно поверить, стоило только вспомнить гладкое лицо и легкую походку женщины.

– Да, она на седьмой ступени.

– А вы?

Старик замолчал, уставившись на пляшущий в камине огонь.

– У меня осталось совсем немного времени. – Наконец, прошелестел он.
– Свое последнее, девятое, имя я получил почти сорок лет назад.

Женьке стало не по себе. Выходило, что человеку рядом с ней никак не меньше трехсот лет.

– Ну что же, ты доела, и теперь твой черед рассказывать свою историю.

Рассказывать она не умела. Наверное, потому, что особо было некому. Любые попытки поделиться школьными новостями с мамой заканчивались нравоучениями, а с друзьями она общалась исключительно в сети. Но под внимательным взглядом Шепота нужные слова приходили сами собой, и рассказ вышел стройный, без сбоев и перескоков.