Все присутствующие в комнате, включая бульдога, молча, посмотрели на покрасневшую Женьку. Похоже, не могли до конца поверить в ее бунт. Тишина продолжалась не меньше минуты, пока Марта, тяжело вздохнув, не кивнула Шепоту, разрешая все объяснить.

– Полиморфы, мадемуазель – следующая ступень эволюции после нас, представителей одного из четырех кланов: Людей крыш, Людей нор, Людей ветра и Людей глубины. А может, никакая не ступень, а всего лишь случайная мутация - сложно что-то утверждать наверняка, - Шепот устало откинулся на спинку дивана. Марте сесть он так и не предложил, и Глава клана кошек осталась стоять возле угасающего камина. – Такие, как ты, обладают способностями сразу четырех народов. Они прыгают не хуже кошек; словно крысы, ориентируются под землей; могут летать, подобно крыланам – Людям ветра; и дышать под водой, точно депферы – Люди глубины. Полиморфы появляются очень редко, и каждый раз они оказываются кем-то вроде джокера в колоде карт, меняющим сложившийся в кланах расклад сил. В прошлом это нередко приводило к серьезным катаклизмам. Почти сто лет назад человек, с такими способностями, объединил и возглавил все народы. После тридцати лет жесткого правления между кланами разразилась война, и обычные люди узнали о нас. Правительства России и США создали специальное подразделение – СКК. «Службу контроля края». Пожалуй, это единственный совместный проект двух империй, переживший вторую мировую войну и времена железного занавеса. Он существует до сих пор и контролирует каждый наш шаг.

– Получается, я опасна?

– Пока не пройдены инициации в остальных фратриях, ты – одна из нас! – Марта села на подлокотник дивана и ласково коснулась Женькиного плеча.

– Не обманывай ее, кошка. – Холодно возразил Шепот. – Крысюки уже знают о том, кто она…

– Что?!! Почему ты молчал?

– Тимофей получил серьезные травмы, защищая ее. У Жени есть один шанс выжить – пройти инициацию в четырех кланах, как можно скорее. Тогда она хотя бы сумеет защитить себя. Или у тебя на нее какие-то другие планы?

– Какие у меня могут быть планы? – Фыркнула Марта. – Мне выгодно, чтобы Женя была сильной, и оставалась на нашей стороне. Народу Лунной кошки нужен свой полиморф. Женя, нам пора в Башню.

– Ох, лукавишь. Через несколько лет эта девочка превратится серьезную угрозу твоей власти.

Марта и Шепот уставились друг на друга, и Женьке показалось, что она слышит, как злобно стучат по полу упругие хвосты. Матерая кошка и старый, но опытный кот жгли друг друга взглядом желтых глаз.

– Она останется у меня, - тихо сказал целитель. – Девочка устала и не дойдет по крышам. Вам придется спуститься, а ты сама знаешь, насколько это опасно. Крысы не успокоятся, пока не достанут ее.

Казалось, еще чуть-чуть и Марта ударит старика «кошачьей лапой». Женька, сидевшая между ними, ощутила легкое покалывание на плечах и щеках, словно в воздухе вокруг Глав кланов – бывшем и нынешней – носились электрические разряды. Кажется, эта война имела долгую историю.

Но удара так и не последовало. Женщина отвернулась, стремительно встала с дивана и направилась к выходу из комнаты.

– Победа за тобой, Шепот. Пусть остается здесь. Надеюсь, ты сумеешь подготовить ее к заключительной части инициации народа кошек. Она состоится завтра. После полуночи.

– С ума сошла? Слишком рано! Она же погибнет!

– Ты забыл? Завтра третья ночь после полнолуния. Если мы ее пропустим, придется ждать еще месяц. У нас нет столько времени. Поэтому завтра ночью Женя выйдет на Дорогу Сохмет.

Сказав это, Марта покинула границы освещенного камином пространства и растворилась в темноте. Дина с Ником последовали за ней, так и не взглянув на Женю.

***

Ее разбудили мужские голоса. Женька резко села на диване и огляделась. Комната мансарды, залитая утренним светом, была совершенно пустой. Через прямоугольник окна на покатом потолке смотрело тусклое небо. Майское солнце решило передохнуть от весенней кутерьмы и спряталось за густую вуаль сплошной облачности.

Начиналась суббота.

Женя покрутила головой в поисках источника разговора и очень удивилась, обнаружив, что никаких мужчин поблизости не наблюдается. Это урчало в животе спящего на полу бульдога. «И кишка с кишкою говорит» - всплыла в памяти переделанная строчка старого романса.

– Что, Боров, крутит?

Боров тяжело вздохнул, но глаз не открыл. Ему нездоровилось.

Неожиданно она заметила, что кроме кишечных трелей слышит струнный перебор. Кто-то за стеной тихонько наигрывал на гитаре - лениво брал аккорды, иногда вплетая в них небрежное соло, и тут же обрывал только-только начинающую складываться мелодию. Но вот музыка постепенно окрепла, ритм стал четче, к нему добавился мужской голос. Женя прислушалась к словам.

Казалось, она была выше недель и дней,

Гуляла по крышам и видела, что над ней,

И небу кромешному глядя в беззубый рот,

Она понимала, конечно, что это пройдет.

Она не умела не лезть не в свои дела,

Она понимала, что лесть не всегда бела,

Ей было по сути плевать, что подумают все,

А город под ней был в мазуте, а город был сер.

Дыханье перехватило, по спине потек ручеек мурашек. Женьке показалось, что эта песня обращена к ней и только к ней. Стало душно и почему-то жалко себя. Может, все дело в голосе? Суховатом и немного отстраненном?

Женя в отличие от Елены Александровны Смородины не считала себя меломаном. Вагнер навевал зевоту, а тяжелый металл нужен был ей только для того, чтобы мать как можно реже заглядывала в ее комнату – он действовал на корректора научного журнала не хуже фумигатора на комаров. И вот сейчас у Женьки все замирало внутри от звука незнакомого голоса. Жутко хотелось заглянуть в соседнюю комнату.

Откинув колючий плед, она встала с дивана и на цыпочках подошла к двери, ведущей в глубину квартиры. Прижалась ухом к теплому дереву…