— В том-то и дело…

— Не надо! — перебила Яна, не дослушав до конца. — Там ничего хорошего, я сразу почувствовала.

Папа, судя по глазам, не поверил, не захотел ей поверить. Янка с прежней своей поразительной ясностью ощутила, насколько он за прошедшие месяцы проникся этой идеей: сперва сомневался, стоит ли рисковать, но постепенно подключилось воображение, рисуя заманчивые картины сокрушительного успеха…

— Ты уверена? Ты ведь толком не посмотрела.

Мужественно проглотив обиду, Яна глубоко вздохнула и примирительным тоном попросила:

— Дай мне что-нибудь, что с ними связано. Любой документ, — папа быстрым движением (даже слишком быстрым, да что он так суетится?..) сунул ей в руки белоснежный лист бумаги с синим текстом красивой арабской вязью. Лишь в самом низу неразборчивыми мелконькими буковками притулился небрежно отпечатанный английский перевод — а качество, надо сказать, аховое, только с лупой разберешь! Шито белыми нитками. Еще хуже, чем в тот раз в детстве… Янка набрала в грудь воздуха, точно собираясь ринуться в прорубь после знатной баньки:

— Лучше туда не лезть, там какой-то развод. Перевод не полный, они по-турецки чего-то накрутили, какое-то дополнительное условие…

Ясно-голубые папины глаза разом потухли, лоб прорезали глубокие поперечные морщины. Лицо его заметно осунулось и, казалось, постарело сразу на несколько лет:

— Ты уверена?

Яна от обиды вспыхнула и плотно прикусила нижнюю губу: ну все, теперь больше ничего не скажет! Довольно. Пускай хоть пытать ее станут — ни звука, ни пол-звука, хватит выставлять себя дурочкой с переулочка!..

— Я тебя когда-то обманывала? — все же выдавила из себя дрогнувшим голосом.

Отец с минуту изучал ее непонятным, до странного отчужденным взглядом, думая о чем-то своем. И круто развернулся к троим "компаньонам", что томились в ожидании на единственном офисном диване у окна: турки — по-родственному поплотнее друг к дружке, перебрасываясь короткими гортанными фразами, качок — напряженно вжавшись в самый угол. Папа громко объявил на своем чересчур учтивом английском:

— I'm sorry, gentеlmen, I have to brake up our agreement. I will not sign this. (Прошу прощения, джентльмены, мне придется расторгнуть наше соглашение. Я этого не подпишу), — выхватил у Яны из рук обманный документ с арабской вязью и помахал им для наглядности со стороны в сторону.

— What is your reason? (Какая причина?) — "главный" турок от раздражения надулся как индюк, вмиг покраснел до густо-бордового цвета и с каждой секундой становился всё косноязычнее.

— I've changed my mind. (Я передумал), — папа безупречно-вежливо улыбнулся, только глаза не смеялись, изучали турков с холодным прищуром. В одно краткое мгновение Яне привиделось, будто он взмахнул у самого пола шикарной мушкетерской шляпой с перьями, сжимая свободной рукой в перчатке шпагу у бедра. (Хотя ерунда, конечно, не было там никакой шляпы, и уж тем более белых перчаток! Опять картинки из прошлого, дежа вю… Или галлюцинации на нервной почве, что тоже вполне вероятно.)

Второй, который не "главный", турок завизжал вдруг пронзительным бабьим голосом что-то иностранное, но по всем признакам ругательное. Лысый качок, прилипший к дивану, обморочно закатил глаза и жутковато оскалился прокуренными желтыми зубами:

— Вован, ты чего??

— Я бы и тебе не советовал. Я с самого начала так и подозревал, нужно было лучше проверить…

— Да что ты там подозревал?! Из-за того, что твоя девчонка наплела? Да в-видел я таких!.. — и с удовольствием припечатал длинное, уже исконно русское ругательство. Отец опять встал перед Яной, чуть расставив в сторону руки, словно защищая от льющейся на их головы грязи. И Янке опять почудилось, что папа вот-вот закроет ей уши руками, как делал когда-то в детстве, если по телевизору показывали что-то для ее возраста непристойное.

Но отец вместо того схватил Яну за руку и едва не бегом потащил к выходу, не удостоив прощальным взглядом ни одного из неудавшихся компаньонов. Последнее, что она услышала — это протяжно-гнусавый голос бритого Николая за спиной, тот на ломаном английском пытался что-то втолковать разгневанным туркам:

— I find new.. партнёр! (Я найду нового… партнера!)

"Бог в помощь!" — вздохнула Янка, испытывая невероятное, громадных размеров облегчение. Лысого было ни капельки не жалко, а вот папу… Еле за ним поспевая, перескакивая вприпрыжку со ступеньки на ступеньку, она осторожно потянула его за рукав:

— Не расстраивайся, там действительно очень плохо… Я же не просто так сказала.

— Я знаю, — жестом успокоил отец, не сбавляя шагу и не выпуская ее ладонь, пока они не добрались до припаркованной за углом машины. — Вот ведь идиот! — было ясно без сурдоперевода, что идиот — это он сам и никто другой. Теперь ругает себя на чем свет стоит — а может быть, и жалеет в глубине души, что позвонил ей в лицей…

— Ничего не идиот! — запротестовала Яна, устраиваясь на переднем сидении и пытаясь сбоку заглянуть ему в глаза. Но папа не слушал, рывком повернул ключ зажигания и отрывисто бросил перед собой в пустоту: